Я не умею прощать.
Потому, что УМЕЮ любить!..
Почему ты плачешь, жонглёр?
Горячо моим ладоням от холодных рёбер колец…
Почему ты плачешь, жонглёр?
Потому, что обнимаю манеж, упав от усталости на ночной репетиции…
Почему ты плачешь, жонглёр?
Потому, что стрелки на циферблате манежа неумолимо движутся к полуночи. Кончается моё представление…
Почему ты плачешь, жонглёр?
От бессилия. Не хватает моих рук, чтобы обнять этот мир…
Она не придёт, жонглёр.
Не ломай свои кольца в отчаянии. Не кусай губы с досады.
Не придёт…
Она в эту минуту ласкает кого-то…
Так было всегда. Не ты, так другой.
И этот, Кто-то, сейчас задыхается от счастья в её объятиях, – ты же знаешь, какая Она!..
Напрасно беснуешься от ревности в замкнутом кольце манежа. Шлёшь проклятья. И тут же делаешь вид, что тебе всё равно. Она сегодня не придёт…
Её нет ни в зрительном зале. Ни за кулисами. Ни в твоей гримёрной.
Не стоит смотреть с надеждой на старенького инспектора манежа.
Не поможет и волшебная палочка твоего друга дирижёра.
Всё зависит только от тебя, жонглёр. Но…
Она сегодня не придёт, твоя… УДАЧА.
Куклы играли в людей…
Полный зал деревянного ширпотреба вперемешку с папье-маше.
На сцене четыре марионетки в завитых париках: Суд.
За перегородкой, на потёртой скамье обвиняемый, – авторская работа Мастера.
Великий Мастер создал удивительную куклу: с неостывающим угольком-сердцем и вечно звучащим камертоном-душой.
Камертон мешал куклам спать по ночам. А уголёк грозил пожаром их деревянно-тряпичному миру.
Куклы играли в людей…
– Господа присяжные, ваше слово!
Арлекин разинул напомаженную пасть:
– Виновен-н-н!..
Мальвина тряхнула синтетическими кудряшками, истерично пискнув:
– Виновен!..
Пьеро виновато вздохнул и простонал:
– Ви-но-вен…
Коломбина, хохотнув, утверждающе рявкнула басом:
– Виновен!..
– Подсудимый, Ваше слово!
– Я думал, здесь Театр Кукол.
А здесь – кукольный театр…
Третий день по три представления…
Третий звонок. Пора выходить.
Одно кольцо ехидно изогнулось тройкой.
Что за чертовщина? Кажется?
Нет, – оно лопнуло, сломалось.
Усталость металла…
Я тоже устал, смертельно.
Конец ознакомительного фрагмента.