Открыл глаза. Как я и думал: Дэйла расшалилась и теперь яростно будила нас, прыгая то по мне, то по Эле.

– Ей! – возмутился. – Ты же не пушинка. Прекрати, – проворчал, желая отвернуться и продолжить спать. 

За что мгновенно получил от неугомонного зверя: пушистая задница ткнула меня своим носом, а затем осуждающе и зло посмотрела на меня.

– Дэйла, что случилось? – простонала Эля, сонно вглядываясь в белую лисицу, и та, показательно отвернувшись от меня, посмотрела на девушку и что-то заговорила. Мне даже показалось, что лисица улыбнулась.

– Так, так, так! – из ниоткуда возникла Брунхильда. – Вот только не говорите мне, что человечка понимает это белое животное! – фыркнула старая знакомая.

Дэйла мгновенно спряталась за мою спину. Мол, съешьте лучше волка, а не меня. Усмехнулся с её наглости. 

Мы с Элей синхронно посмотрели друг на друга. В глазах обоих стоял один немой вопрос: "Неужели, опять влипли?".

19. Глава 19

Он

Наша немая сцена длилась недолго, хоть и показалась нам вечностью. Чувствовал, что белая лисица за моей спиной трясётся от страха. Ощущал и ужас, исходивший от Эли. Сам старался не поддаваться лёгкой панике.

– Уф, чего испугались то так, а? – фыркнула Брунхильда, махнув рукой. – Разве моё это дело? Просто подобного раньше не случалось. По крайней мере, ни на моём веку, ни на веку моих предков. Вот и интересуюсь...

– И что бы это могло значить? – осторожно поинтересовался у ведьмы, раз она была столь словоохотлива.

Синхронно сели с Элей прямо в спальном мешке, рискуя запутаться в плотной ткани окончательно.

– Эй, волк, ты слишком не наглей. Да, ты как-то раз спас мне жизнь, и теперь я возвращаю долг, но это же не значит, что я всесильна! – фыркнула она, отмахнувшись.

– А я всё думал и гадал, чего ты такая щедрая! – усмехнулся, поведя плечом. – А тут всё просто: ты ещё помнишь.

Зря, конечно, злил ведьму. Я был ей благодарен, что она удержала тёмного эльфа, больше похожего на сухопутного пирата, и злобного кентавра. Конечно, я хотел для них лучшей жизни, но что мог сделать? Изменить всё могла лишь будущая королева, у которой на носу была коронация. Но куда ей до нас, до отбросов общества.

Мне оставалось лишь быть благодарным Брунхильде, что не натравила на нас своих злобных друзей. 

– Ой, не паясничай, – ответила Брунхильда, зло посмотрев на меня. – Ты же знаешь, у ведьм память короткая. Вдруг возьму и случайно забуду? 

– Ты слишком честна и верна своей магии, – усмехнулся, ненароком прижав Элю к себе. Уж очень мне хотелось защитить её от этого злого и неприятного мира.

– А ты любишь обижать невинных ведьмочек, – надула она губки. Усмехнулся: сама невинность! – Ну да ладно. Есть у меня одна мыслишка. Эль, у тебя ведьм в роду не было?

Моя спутница, всё это время послушно молчавшая, заёрзала. Потом испуганно посмотрела на меня и, дождавшись утвердительного кивка, повернулась к ведьме:

– Я… я не знаю. Отец был простым человеком, а мать я не помню, – тихо призналась она.

Удивлённо вскинул брови. На Земле люди тоже бросают своих детей? Поморщился: везде они одинаковы.

– Хм, – нахмурилась Брунхильда. – Ну, не знаю тогда. Может, на тебе печать ведьмы, чтобы ты не могла колдовать. Впрочем, пока ведьма не откроет в себе источник силы, она для остальных может оставаться простым человеком. Так что… Всё может быть, – последнюю фразу она сказала с видом великого философа. – Выбирайтесь, эльф поймал несколько кроликов. Угостим вас завтраком, да разойдёмся. Встретимся ещё раз — ограблю!

Дважды повторять не пришлось. Мы таки вылезли из неудобной ткани, толкаясь и пинаясь под едкие комментарии Дэйлы, а также под смешки Брунхильды. А потом вдруг ведьма поморщилась.