– Приготовьтесь, – с легким акцентом проговорил лейтенант, глядя на часы. – До высадки пять минут.

Карев кивнул:

– Понял!

– Хорошо.

Ронгу махнул рукой. Крепкий солдат с горбатым носом вскинул на спину металлический ранец, усеянный дырочками.

Геолет пошел на снижение. Солдаты закрестились. Карев, поразмыслив, тоже сложил пальцы в щепоть и осторожно коснулся лба, живота, правого и левого плеча. Пол вздрогнул. Люди в камуфляже и с застекленными забралами шлемов повскакивали, затопали к выходу. Словно пасть откинулась на другом конце металлического брюха. Карев приподнялся, но Ронгу знаком приказал ему сидеть. Солдаты по двое начали выпрыгивать на изумрудную траву. Наконец лейтенант кивнул следователю. Карев вскочил и подбежал к выходу. Пахнуло свежестью. Трава стала ярче. Сырое утреннее небо, густой лес вдалеке, рядом какие-то ямы да холмы. Прыжок – и вот он уже на земле, в плотном кольце солдат.

Лейтенант толкнул в плечо:

– Бегом! Быстро!

Шум дыхания. Шелест травы под сапогами. Ямы приближаются. Карев вдруг понял, что это окопы. Трава обрывается, земля раскрывает утрамбованный рот. Те, что впереди, уже спрыгнули, заняв окоп по обе стороны и ощетинившись стволами. Карев замешкался на бруствере: как бы не запачкать костюм… Носатый солдат с металлическим ранцем за спиной подает ему руку. Все! Неужто на месте? Ронгу деловито направляется в другой край окопа, к холмикам. Карев оглянулся. Геолет уже высоко – точка средь голубого неба. Вдалеке, на поле, чернеет остов сгоревшей машины. Среди травы то здесь то там чернеют воронки от разрывов.

Оглядев окоп, Карев приметил здешних солдат. Грязные, обросшие, с красными, будто проваленными, глазами. Молча курят. Неприветливо косятся на новоприбывших молодцев. Сплевывают при виде синих треугольников на рукавах: «Да это не подкрепление. Всего лишь взвод охраны из Предпоследнего дознания. Через час эти ребята улетят обратно, в теплый сытый город, к женам и детям, чистым постелям и супермаркетам, а мы так и останемся здесь тянуть кровавую лямку и молить о чуде».

От души посочувствовав бойцам, Карев отряхнул штаны, поправил усы и с интересом осмотрелся. Природа здесь – прямо загляденье! Если б не обугленная машина и не воронки от взрывов – почти все, как на голограмме в кабинете 1318. Только настоящее. Цвета сочные… да запахи травные, душистые. Надо будет как-нибудь выбраться с Инной на природу. Костер, речка, шашлыки, клеверные луга… Если удастся помириться.

– Пригните голову, пожалуйста, – сказал горбоносый. – В лесу может быть снайпер.

Ронгу возвращается. Все в порядке. Их ждут.

Под землей оказался настоящий дом. Стены из бетонных блоков, бревенчатый потолок. Какие-то карты, бумаги, чья-то гимнастерка на диване, немытые стаканы и чайник на столе, за столом – человек со знакомыми чертами лица. Прямой аристократический нос, вдавленные виски, впалые скулы. Полковник Сато выглядел помоложе, чем на фотографии, и как-то приятнее, что ли. Наверное, из-за взгляда. Чувствуется, что этот человек здесь на месте, у себя дома. «И, как ни странно, рад мне», – удивился Карев, отвечая на рукопожатие.

– Вы по поводу Петера? – осведомился Виктор Сато, едва они уселись друг напротив друга. – Да ты садись, лейтенант!

– Спасибо, постою, – Ронгу улыбнулся, прислонившись к косяку. – Я в геолете насиделся.

– Ну, как знаешь, – полковник снова повернулся к следователю.

– Так вы, значит, о Петере?

– Не совсем. Я хотел бы поговорить о вашем дяде, Мартине Сато.

Улыбка съежилась, взгляд охладел.

– Он теперь по вашему ведомству?

– Так точно.

– А как же Петер?