– Столько, сколько потребуется, чтобы это стало правдой! – ответил Олег, повышенным тоном.

– Это не моё. Это не моё. Это не моё… – раздавалось на том конце провода.

Люба кивком спросила «что случилось?». Олег, не отрывая от уха телефон, продемонстрировал хозяйке кафе электронное устройство, похожее на толстую ручку.

– Катя, домой! Сейчас же.

Ничего не ответив, Катя повесила трубку.

– Она курит, Люб! – Олег перевёл всё своё внимание на женщину за прилавком. – И скорее всего она сейчас не у подруги. Или у неё, но там есть кто-то или что-то, что, по её мнению, мне нельзя видеть. Потому что по видеосвязи я до неё дозвониться не могу. Мой ребёнок нагло врёт и совсем этого не стыдиться! Буханку белого, дай пожалуйста. – Олег сунул электронную сигарету в карман. – Ну я ей устрою.

– Эй, попридержи коней, – возмутилась Люба, протягивая свежий хлеб. – Она только минут 10 назад была здесь. До эпицентра грязи и разврата ещё точно не успела добраться. Скорее всего только едет. – Люба чуть улыбнулась. – А твой психоз тут не поможет.

– На прошлой неделе от неё за версту несло алкоголем. А сегодня утром я нашёл это! – Олег снова достал электронную сигарету из кармана и кинул на прилавок. – Думал вечером после работы поговорим, а она слиняла, типа к подружке. И что будет в следующий раз?

– А в следующий раз она будет лучше прятать и прятаться. Думаешь, если она захочет тебя обмануть, у неё это не получится? Или она просто побоится это сделать? Не будь так наивен. А исходя из того, что она купила 4 круасана перед отъездом, маловероятно, что она направилась в какой-нибудь мерзкий притон. Всё-таки круасаны…

Глаза Олега горели яростью. От вчерашнего желания вернуть дочери Новогоднее волшебство и хорошо повеселиться вместе не осталось и следа. Он злился из-за того, что теряет над дочерью контроль. Его огорчало, что она – уже не та светловолосая девочка с сияющими глазами, которая смеётся над его неуклюжими дурачествами и верит в чудеса. Но больше всего его сердце болело от беспокойства за неё. А вместе с тем, он знал и то, что она не поймёт того, что он желает ей лучшего и лишь хочет её уберечь. И это злило ещё сильнее.

– Знаешь Олег, я не эксперт в воспитании детей. Но с высоты своего опыта могу с уверенностью сказать лишь то, что агрессия, ссоры и крики ещё никому не помогали. А вот спокойные разговоры по душам – никому ещё не вредили.

Слова Любы ничуть не усмирили пыл Олега. Он хотел было ответить, что неуместно матери двух взрослых сыновей что-то советовать отцу-одиночке девочки-подростка, и что она права лишь в том, что не является экспертом в воспитании детей. Но его раздражение не успело выплеснуться наружу. Звон стеклянных ёлочных игрушек, только что разбившихся о кафельный пол сместил фокус внимания как Олега, так и всех остальных присутствующих в зале на Митю. Помощник Любы вжав голову в плечи смотрел на ёлку, лежавшую у его ног. Через мгновение он поднял глаза. Растерянные взгляды окружающих заставили его щёки побагроветь от стыда, а жгучее чувство вины смочило его глаза слезами.

– Я… я не хотел… – только и смог произнести он.

Люба медленно вышла из-за прилавка.

– Ничего… – начала она спокойным тоном. Но Митя уже сорвался с места и пулей выбежал из кафе в тонкой тщательно отутюженной рубашке.

– Чёрт! – Люба бросилась в сторону двери, но Олег её опередил.

– Я его приведу! – крикнул он за секунду до того, как дверь за ним захлопнулась.

Художник подошёл к Любе, которая нервно потирая лоб повернулась к ёлке.

– Не волнуйся, он с ним договориться. Не в первой, – поспешил утешить он, пряча под её чепчик выпавшую кудрявую прядь. Люба же аккуратно двинула головой, отстраняясь от его руки.