Хоть лица жнецов и выглядели так же, как и у других эфилеанов, но эти существа были созданы из черной материи и рождены в «подземном» мире, поэтому при виде жнецов живые, хотели они того или нет, боялись.

Боялись их, как смерти.

– Сейджо… – промолвил один из смотрителей, – куда путь держишь?

– Я только из подземного мира. Пришел к Миранде.

Называть хранилище «подземным миром» было немного странно для того, кто там родился. Но жнецы называли его так, потому что живые в Кампусе его так называли.

Но их мира не было под землей.

Не было на поверхности.

Мир жнецов – это прослойка, не предназначенная для тех, кто имел физические тела. Их оболочки приобретали физические очертания, лишь когда эти существа выходили во внешний мир. Но сами их тела были мертвы.

Жнецы ничего не чувствовали внутри.

Жнецы ничего не чувствовали снаружи.

Если оторвать эфилеанской смерти руку, он и глазом не моргнет. Нет боли. В них нет ничего. Совсем. Пакет с высохшим мясом и скверной, который держался на костях.

«Все же стоит попробовать пришить воротник. У других же получилось, а я что, хуже?»

Сейджо скользнул вглубь холла, успев уловить разговоры смотрителей за спиной:

– …Не связывайся с одноглазым. Иначе к тебе наведается шишка смотрителей подполья.

– А, этот… Хаш длинноволосый. Как его там? Точно, Кайл… Фу, кровососов расплодилось! Он еще и древний. Пресловутый тип.

– Вот именно. Арейна его знает, когда у него крышу снесет. Сидел бы в Монс-ден на своем троне и не совался бы в гнильные земли. Короче, одноглазый жнец с ним в делах. Два странных мертвяка.

В штабе все было по-прежнему. Клан Сейджо занимался сбором и хранением душ Кампуса, поэтому он, как ответственный, собирал информацию об умерших и приносил отчеты по душам, поступившим в мир мертвых. Затем эта информация передавалась по всем штабам для ведения отчетности по населению.

Четвертый этаж – место его прибытия. Здесь было как обычно: море бумаг, анкеты поселенцев и гробовая тишина.

– Опять проблемы на границе? – наигранно поинтересовалась Миранда, протягивая ему кипу документов. Ее голос, как и у всех жнецов – хоть мужчин, хоть женщин, – был сиплый, с придыханием.

Черное, почти смольное афро контрастировало с белоснежным лицом. Миниатюрный нос и игривые глаза на маленьком лице. Из-за низкого роста Миранда с юных лет приобрела привычку носить каблуки. Она сильно выделялась, даже облачившись в черную мантию, а все потому, что женщины среди темных жнецов – настоящая редкость.

– Когда-нибудь я сдамся и заставлю отца разослать мой портрет всем новичкам.

Анкет в этот раз было много. Но то, что мгновенно приковало внимание одноглазого, – дополнительная графа в стихийной таблице. Туда был добавлен отдел «огненных элементалиев», а в графе «численность» стояла цифра один. Вероятно, это какая-то ошибка – именно так он думал в этот момент, но почерк был слишком аккуратен, явно написано не на скорую руку.

Сейджо задумался:

«Возможно, эта душа была предана некромантии и воскрешена болотными старухами?»

Эфилеанский огонь потух на Огенских полях. Души целого подвида сидели в колбах в хранилище – это прямое доказательство, которое Сейджо мог увидеть в любой момент, стоило лишь спуститься в нижний мир.

Но новая графа в таблицах прямо-таки мозолила глаз, ведь этой души на поверхности быть не должно.

– Это подтверждено? – уточнил он у Миранды.

– Да. Мы тоже сначала подумали, что в штабе элементалиев что-то напутали. Ты же знаешь, какой у них там извечный кавардак. Но мы связались с ними повторно, новость была подтверждена.

Если хранитель огненного отсека утаил, что из колб была утеряна одна из душ, это чревато скандалом. Древнюю магию мертвых у особо старых ведьм никто не отменял, хотя за последние два десятка лет не было зафиксировано утечек со случаями перерождения посредством призыва некромантии.