Перед отцом лежали распечатки чата.

Так, понятно, кто-то взломал её аккаунт...

Джилли обвела троих приятелей взглядом, не сулившим им ничего хорошего.

Отец постучал ложкой по краю тарелки и посмотрел на нее с наигранной суровостью:

— Мне тут уже донесли, что я спонсирую террористку.

11. Глава 11

Дочь свою Майкл обожал настолько же сильно, насколько пренебрегал женщинами в целом. Да, он умел себя подать, умел очаровать и произвести впечатление, но никаких глубоких чувств не испытывал. Ни к кому — до рождения Джиллиан.

Сердиться на неё долго он не мог. Да и, отчитывая юную «террористку», он то и дело возвращался мыслями к куда более серьёзной проблеме, перед которой меркли все детские шалости, вместе взятые.

Как долго публичный человек может жить двойной жизнью? Занимать высокий пост, выглядеть примерным семьянином, заботливым отцом в глазах детей — и при этом не просто держать весьма опасные скелеты в шкафу, но и добавлять к ним новые?

Всё началось два месяца назад, когда Майкл Уэллс впервые понял, что в его идеально отстроенном здании появилась трещина. Это произошло быстро: без драмы реалити-шоу, без погонь и перестрелок, без яростной конфронтации и эмоционального противостояния. Майкла просто вызвали в полицейский участок на разговор с комиссаром Мерсером. Конечно, ему сообщили, по какому делу.

Повод для беспокойства был...

Но на встречу с комиссаром Майкл пришёл совершенно спокойным.

Комиссар Мерсер глянул на часы, потянул к себе папку и щёлкнул клавишей интеркома.

— Он здесь?

— Да, — ответили на другом конце коротко, — Комната 219.

Мерсер вытащил телефон из кармана, снял «умные» часы. Всё это он оставил в ящике стола, как того требовала безопасность.

Возле озвученной комнаты его уже ждал Майкл Уэллс. С ленивым любопытством тот изучал доску с какими-то объявлениями, но, заметив следователя, неспешно поднялся.

— А, Майкл, — Мерсер осклабился, как будто встретил хорошего приятеля. — Давненько не виделись!

Надо же, ни «господин министр», ни «сэр», ни «мистер Уэллс». Именно так, по-дружески, сразу стирая границу.

Открыв дверь в допросную, Мерсер посторонился и пропустил мужчину вперёд. Комната оказалась небольшой, три на три метра — серый куб без окон, в котором находились только стол и два стула.

Голые стены.

Безликое пространство.

Две камеры...

Майкл повесил на спинку стула ярко-жёлтую куртку-дождевик, бросил на стол перчатки, после чего сел и вытянул ноги, разом заняв собой чуть ли не всё свободное пространство. Да, сейчас он вспомнил,что когда много лет назад впервые увидел комиссара, то подумал: заведись у Мерсера вши, странные расположения залысин на его голове вынудили бы насекомых прокладывать мосты между островками волос.

Сегодня мостов им понадобилось бы ещё больше ...

Мерсер, между тем, вежливо попросил его убрать перчатки со стола, после чего вытащил из чемодана микрофон и поспешил предупредить Майкла, что каждые его слово и жест записываются.

Майкл кивнул.

Да, он всё понимает.

Это чистая формальность.

Нет, его никогда до этого не вызывали в полицию.

Не было повода.

Хотя... Разве что в тот день, когда он получал сертификат благонадежности перед тем, как премьер-министр Стюарт вручил ему портфель министра обороны.

Мерсер и виду не подал, что понял намёк. Достаточно того, что мысленно намотал на ус: да, он простой следователь, а сидит сейчас перед третьим по влиятельности человеком в государстве. С таким шутки плохи.

С законом, впрочем, тоже.

К этому разговору Мерсер готовился несколько дней. Чего не знал его собеседник, так это того, что доброжелательный инспектор Рон Мерсер был одним из лучших бихевиористов в провинции. Каждый его вопрос, каждая реплика были продуманы, и не только им одним, а командой профессиональных психологов.