И не быть застуканным внезапно.

− Алло? – Срываю трубку, подсознательно зная, кто звонит.

− Леся? У тебя выключен мобильный, я волновался. – В голосе супруга нежные нотки.

Меня же мутить начинает. И мушки перед глазами.

Не понимаю, как можно так искусно лгать. А ещё признаю, что в моём супруге погиб актёр.

Так сыграть любовь к постылой жене – уже своего рода искусство.

− Наверное, разрядился. – Бросаю строго. Оглядываю комнату на предмет своих вещей. И верхний ящик комода рву на себя.

Ничего не оставлю Демиду.

Может хоть завтра перевезти сюда свою Нину. Она ведь, наверное, мечтала тут жить с ним и дочкой.

В этой роскошной квартире Острогорского, отделанной по последнему слову техники, а не в обычной двушке в соседнем дворе.

Боже, какая ирония!

Ему даже лень было купить своей любовнице квартиру подальше, чтобы мы никогда не встречались. Наоборот, о себе подумал.

Чтобы добираться недалеко.

А ведь мы ходили в одни и те же магазины, могли посещать один и тот же салон красоты. И она наверняка давно знала, как я выгляжу. Следила исподтишка.

Чёрт…

− Милая, я рад, что ты послушалась меня и пошла домой. – Демид, как обычно не допускает даже мысли, что его могли ослушаться.

В его голосе – превосходство. И я уверена, что он улыбается сейчас.

− Часа через полтора – два я приеду, и мы поговорим. Раньше никак не могу, полный дом гостей, родители Нины, сама понимаешь…

− Интересно, а они не против того, что у их дорогого зятя есть первая жена? – Выдыхаю ехидно.

Хочу побольнее уколоть Демида, но и сама задыхаюсь от боли. Не знала, что могу так с ним разговаривать. И ненавидеть.

И дрожь бежит по телу.

− Они уверены, что мы с тобой на стадии развода. – Острогорский нервничает. Слышу это по его тону, а ещё по отрывистым фразам.

И это не может не радовать.

− Ну, так это скоро осуществится, пусть не переживают!

− Олеся, не говори глупостей. Развода не будет. – В голосе Демида слышатся угрожающие нотки. Но он быстро берёт себя в руки. И мурчать начинает. - А пока набери ванну воды, поставь расслабляющую музыку…

− Предлагаешь утопиться? – Бросаю чересчур озлобленно. И шкатулку с драгоценностями вываливаю на ковёр.

Выбираю только то, что моё по праву. То, что осталось от матери. И простое колечко, которое я уже давно старалась не доставать.

Слишком больно было вспоминать…

Остальное Острогорский вполне может подарить своей пассии. Или дочке.

Тут у него есть выбор.

− Леся, я понимаю, ты расстроена. – Муж продолжает юлить вокруг, пытаясь задобрить.

Меня же это злит. И воздух вырывается из лёгких со скрипом.

− Но ты должна знать, что я тебя люблю. И твоё положение останется неизменным.

− Я. Очень. Рада. – Цежу. Собираюсь уже нажать на кнопку отбоя, но сдерживаюсь.

Не хочу, чтобы он забеспокоился. Пусть пребывает в твёрдой уверенности, что я никуда не денусь.

И покорно дома его жду.

Обхаживает тестя и тёщу, задувая вместе с ними свечи на торте. На том самом торте, который приготовила я…

Чёрт!

Знала бы – добавила слабительного!

− Отлично. Скоро буду, любовь моя. – Отбивает вызов.

Я же выдыхаю с остервенением. Тру покрасневшее ухо, как будто пытаюсь отмыться от всей этой грязи, в которой меня вывалил муж.

И противно пищащую трубку на диван откидываю.

Пора ехать!

Выкатываю в прихожую цветастый чемодан, который мы купили во время первого совместного отпуска, и не могу сдержать слёз.

Как получилось, что я стала чужой для этого мужчины – не понимаю. Ведь мне действительно казалось, что Демид меня любит.

И что у нас семья…

Зажимаю рот ладошкой, стараясь сдержать отчаянно рвущиеся слёзы. Не могу поверить, что была настолько наивной и глупой.