Ага, наверное, именно потому все разговоры о том, что мне или Мише нужно что-то более-менее дорогостоящее, частенько заканчивались плохим настроением Егора. Он сетовал, что приходится выдергивать деньги из бизнеса. В итоге я старалась беспокоить его по минимуму, еще и поддерживала, понимая, что он и так много работает. Все с одной целью: чтобы в будущем перестать экономить каждую копейку. Однако это будущее ждет не меня — Аллу.

— Зачем ты вообще на мне женился? Зачем согласился стать отцом Миши, если мы тебе не нужны? — шепчу одними губами.

— Вот только не вздумай рыдать и виноватить меня. Не выйдет, — звереет Егор. — Я столько для вас сделал, а ты мне тут истерики закатываешь!

— Егор! — всплескиваю руками. — Так и я старалась не меньше. Или, по твоему мнению, у меня под рукой всегда была волшебная палочка, и все делалось само собой?

— Старалась она, — возмущенно шипит Егор. — То рубашка плохо отглажена, то суп пересолен, то Миша истерит вместо того, чтобы спать, как положено. И сама хороша! Я тебя какую брал?

— Какую?

— Красивую! А сейчас что? — машет он рукой на меня.

— А что сейчас? — недоумеваю я.

Да, поправилась на два килограмма, но разве это много?

— Взять хотя бы прическу! Вечно с этой своей прилизанной гулькой на голове ходишь, а раньше красиво распускала волосы, — выплевывает муж.

— Хожу, да. Убирать и готовить с распущенными почти до пояса волосами — так себе удовольствие. И Миша очень любит мои волосы, ты сам знаешь. Играет с ними, мусолит и дергает. И вообще, когда мы куда-то ходим, я всегда с прической. Егор, — заканчиваю на выдохе, — ты сам говорил, что тебе все нравится!

Муж цокает, а меня словно обухом по голове ударяет. С чего я вообще оправдываюсь? Очевидно ведь: что ни скажу, у Егора найдется чем меня уколоть. И все это вовсе не потому, что я плохая хозяйка или жена. Повод другой: оправдать измену и то, как нечеловечески жестоко поступил со мной и Мишей. И продолжает в том же духе.

Если до этого я еще надеялась, что муж передумает, все поймет и хоть как-то поможет, теперь надежда умерла окончательно.

— Ты нас вообще любил? — морщусь от невыразимой боли, что разрывает изнутри на части.

Егор молчит. Молчит слишком долго, лишь с шумом раздувает ноздри и сверлит меня сердитым взглядом.

— Я заеду сегодня, — говорю, так и не дождавшись его ответа, — соберу свои и Мишины вещи.

— Нет уж, — бросает муж. — Скинешь эсэмэской адрес, я отправлю. А то еще, чего доброго, прихватишь что-нибудь лишнее. Я, вообще-то, на все зарабатывал сам — потом и кровью.

Меня начинает трясти. Каждое слово мужа бьет наотмашь.

Сердце щемит, сдавливает так, что мне не хватает воздуха, и я прикладываю максимум усилий, чтобы не разрыдаться перед этим королем козлов.

Он все сам. Конечно же, сам. Я вообще, оказывается, не при делах. Еще в воровки записал.

— И что такого ценного я могла бы прихватить из твоей квартиры? — спрашиваю надтреснутым голосом.

Егор выставляет вперед руку и открывает рот, чтобы начать перечислять, однако тут же его закрывает.

Я даже подвисаю на секунду. Это что такое было? Решил не подавать мне идей? Побоялся, что воспользуюсь?

— Знаешь что? — в сердцах бросаю я. — Ценное в твоей квартире было только одно — мой сын! И он со мной.

— Так я и поверил, — цинично усмехается Егор. — Вижу, что-то задумала. Можешь не стараться, я уже сменил замки. Если собираешься манипулировать мной и вымогать деньги с помощью сына, то мне проще вообще с ним больше не общаться и не видеться!

Я делаю шаг назад, ощущая, как начинают дрожать колени. Мотаю головой, не веря в то, что слышу. Кто передо мной? Не муж. Не тот человек, за которого я выходила замуж.