Так, ладно, Арина, соберись. Жалеть себя — занятие, конечно, увлекательное, но ты не одна, у тебя сын.

Попрошу отдать взнос попозже, и тогда денег должно хватить на комнату в квартире на месяц. Наберу еще подработок, найду работу. Выкарабкаюсь.

Вспоминаю, что когда училась в университете, девчонки часто снимали комнаты у бабулек. Порой жили в одной комнате вдвоем, а в соседней — хозяйка.

Главное, чтобы нашлась такая бабулька, которая пустит к себе с ребенком. Им ведь в пожилом возрасте хочется тишины и покоя — того, на что нельзя рассчитывать, когда растишь четырехлетнего сына с почти бесконечной батарейкой.

Я встаю с лавочки и бреду к рекламным стендам. Конечно, самовольная расклейка объявлений запрещена, но кого и когда это останавливало?

В результате отрываю несколько номеров с вариантами комнат и начинаю прозванивать по порядку.

Вскоре оказывается, что девушка и ребенок действительно не те квартиранты, которых готовы принять с распростертыми объятиями: мне отказали все. «Будь сын постарше, хотя бы лет семи…» — заявила одна из женщин.

Ну да, вот сейчас достану из кармана портативную машину времени, перенесусь на несколько лет вперед и тогда перезвоню.

Я комкаю все оторванные номера в плотный шарик и бросаю в урну.

Решаю поискать в интернете. И снова отказ за отказом. Или на том конце провода оказываются агентства, которые, разумеется, уверяют, что быстро найдут подходящий вариант. Вот только за свои услуги они просят столько же, сколько стоит сама комната, а таких денег у меня нет.

— Черт! — в сердцах бросаю через некоторое время.

Мало мне текущих проблем, так еще и телефон разрядился в самый неподходящий момент.

И что мне теперь делать? Вот уж точно, дошла до дна.

Я понуро опускаю голову и вдруг слышу удивленный женский голос откуда-то сбоку:

— Солнцева, ты, что ли?

7. Глава 7. Оттолкнуться и всплыть

Арина

Солнцева? Это моя девичья фамилия, и меня давно так никто не называл, потому что я взяла фамилию Егора, когда вышла за него замуж.

Я медленно поворачиваю голову в сторону голоса и замечаю… одногруппницу из университета — Лену Седову. Сто лет не виделись. Мы хорошо общались, но после четвертого курса она ушла в академический отпуск, уехала в другой город и окончательно пропала с радаров.

— Я, — выпрямляю спину, встаю и подхожу к ней. — Привет, Лен.

— Ты ни капельки не изменилась, — вскидывает брови Седова и улыбается. — Все такая же красивая и… рыжая.

Ну, что есть то есть. Рыжие волосы у меня от папы.

Сердце снова болезненно сжимается, потому что в памяти всплывает Егор. Мы лежим на кровати, он подпирает голову одной рукой, а второй нежно перебирает мои волосы и шепчет на ухо: «Мое личное рыжее солнышко. Люблю тебя, Арин». А потом щекочет меня, и мы вдвоем заливаемся счастливым смехом.

Я мотаю головой, чтобы стряхнуть воспоминание.

— Спасибо. Ты тоже не изменилась, разве что волосы теперь каштановые. Все так же экспериментируешь с цветом? — улыбаюсь в ответ. — Я думала, ты уехала в другой город.

— Вернулась, — пожимает плечами Седова. — Как ты? Как дела?

Я мнусь, поджимая губы. Тут парой слов не отделаешься, да и надо ли оно ей?

— Сама как? — перевожу тему.

— Да так… — морщится Лена.

И тут я подмечаю в ее руке бумажки. Такие же, что висят на рекламном стенде, — с номером телефона, который можно оторвать.

Она следит за моим взглядом, поясняет, немного смущаясь:

— Хочу сдать комнату. Сама понимаешь, денег всегда не хватает.

— Да ладно? А я как раз ищу комнату.

Мы смотрим друг на друга, и я вздыхаю:

— Хотя, наверное, тебя не устроит квартирант в моем лице.

— Почему? — удивляется Лена. — Ты вроде не отличалась буйным нравом в универе.