Я делаю так, как он говорит. Мужчина беспокоится, и не догадывается, насколько становится тепло от этой мысли наряду с ощущением его присутствия.

В одной руке держу обувь, в другой — подол платья.

Ступеньки и в правду громадные, сама лестница узкая и крутая. Стараюсь подниматься, а ноги не слушаются, подкашиваются.

— Как тебе путешествие? — позади слышится сарказм Хьюза.

— Мрачновато. Надеюсь, мертвецы нам не встретятся?

— Не беспокойся. Главное, самим не превратиться в мертвецов.

— А призраки? Ты обещал показать.

— Осторожно, он сзади тебя.

— Хорошая шутка.

— Рад, что ты оценила.

— Я ничего не боюсь, так что не старайся меня испугать. Понятно? Ай!

Все-таки теряю равновесие, но Флойд не дает мне рухнуть вниз. Крепкими руками принимает на себя мое одеревенелое тело.

— Ты напугана, — делает он вывод, но голос его постепенно успокаивает.

Волнение разбушевалось не на шутку. Кажется, он чувствует мою нервозность и одновременно возбуждение. В кольце его рук меня круто потряхивает, скорее от внезапного чувства страха или все же от близости с ним. Не могу определиться, но и сконцентрироваться на происходящем не в силах тоже.

— Мия, — шепчет на ухо Флойд.

— Ч-что?

— Открой глаза.

Точно. Я жмурю их изо всех сил, цепляясь руками за все, что находится поблизости. Поздно, Мия. Ты согласилась на это приключение, теперь нечего давать задний ход, нужно идти только вперед.

— А говорила, что не боишься, врушка, — поддевает он с улыбкой в голосе, когда я разлепляю веки. — Расслабься, я тебя держу.

Звучит, конечно, успокаивающе, но мне хватает несколько минут, чтобы привести в порядок свое самообладание.

Еще пара ступенек, и мы оказываемся в помещении, похожем на чердак. Поначалу ничего не разберу, слишком темно, чтобы осязать и различать в темноте какие-либо предметы.

— Добро пожаловать в комнату, непохожую на остальные в этом доме, — оповещает рядом мистер Хьюз.

Чуть погодя он зажигает старинный канделябр, и запах свечей сразу же наполняет помещение ароматом воска. Комната достаточно обширная и походит больше на творческую мастерскую, чем на комнату отдыха или место для складирования затхлых вещей. Отмечаю про себя, что здесь немного беспорядочно, но не без ощущения уюта, и руку ко всему этому приложил человек, связанный с искусством во всех его проявлениях.

Проблеск лунного света сквозь небольшое окно и зажженные свечи Флойдом позволяют рассматривать все остальное.

Чем только атмосфера не наполнена: художественными картинами, развешанными повсюду, портретами незнакомых мне личностей, колоритными пейзажами. У окна виднеется печатная машинка с горой листов, разбросанных неподалеку. Рядом вазы, украшенные росписью, фотографии, вырезки газет...

Мольберт стоит в углу, и невысокий столик с разнообразием кистей и красок расположен с ним поблизости. Вероятно, это какое-то убежище для творческого человека, который, приходя сюда, забывался, растворяясь в искусстве.

— Эта комната... — хочу задать вопрос Флойду, но глазами нахожу любимый предмет и забываю обо всем. — Фортепиано?

— Да, — глухо звучит его голос в незнакомом пространстве.

Туфли выпадают из рук на пол. Ступня немного покалывает от боли, полученной при растяжении на лестнице, но я игнорирую дискомфорт и двигаюсь к любимому инструменту, потому как пальцы ломит от предвкушения ощутить забытое, не говоря уже о том, чтобы сыграть на нем.

Как давно я этого не делала!

Темная лакированная поверхность рояля покрыта толстым слоем пыли, что неудивительно. Практически все вещи в этой комнате лежат, не тронутые годами. Как будто их хозяин оставил все, как есть, и больше к ним никто не прикасался.