2. А им для этого не надо знать твои мысли, они знают свои помыслы и ими бомбардируют тебя. Вот ты и получаешь, то свои собственные помыслы, то от бесов, то от Ангела-хранителя, то (редко) от Бога. Когда научимся не принимать никаких помыслов и все их заменять именем Иисуса Христа, тогда улучим исцеление ума, и будем жить без принятия бесовских помыслов и помыслов нашего падшего естества. Такое благодатное состояние называется тишиной ума или безстрастием ума.

Здравствуйте, отец Олег.

Правильно ли, что утреннее и вечернее правило надо прочитывать (по возможности), а не говорить наизусть? И, читая молитвы вслух, не придавать им «выразительности», подчеркивая интонацией отдельные слова.

Святые Отцы (например, свт. Игнатий Брянчанинов) советуют читать молитвы, выученные наизусть. Это очень помогает вниманию и сосредоточенности при их произнесении и делает их как бы своими. Чтение молитв по книге неизбежно рассеивает внимание, но поначалу оно незаменимо.

Еще одной существенной ошибкой новоначальных является отсутствие выражения своих чувств во время домашней (келейной) молитвы. Речь идет не о притворстве и театральности, но именно о реально переживаемых чувствах. Эта ошибка происходит от наблюдения за церковными молитвами, где выражение чувств чтецом, певцами или священнослужителем запрещено. Это запрещение имеет силу не оттого, что выражение чувств само по себе плохо, но оттого, что молящиеся люди имеют различные устроения и состояния. По этой причине им нельзя навязывать чувства, которые именно сейчас переживает чтец молитв. Поэтому церковные молитвы читаются особым речитативом, который не выражает конкретных чувств и подходит для всех присутствующих на молитве.

Совсем другое дело – домашняя уединенная молитва. Она непременно должна совершаться с крайним выражением своих чувств, прежде всего, покаяния, благоговения и смирения. В храме подобные чувства запрещено выражать (в том числе интонацией) для того, чтобы не только не смутить других, но и чтобы не афишировать своих чувств во избежание тщеславия и навязывания их другим.

Например, кто-то пришел в храм выразить чувство радости и благодарности Богу за оказанную милость или сохраненную жизнь, а кто-то, чтобы принести покаяние в своих грехах. Понятно, что нельзя одновременно выразить эти разные чувства чтецу. Вот почему он просто читает канву молитвы, внятно донося ее до слушающих и внимающих ему, а при этом он сам и все сомолящиеся должны внутренне испытывать и переживать те или иные чувства, соответственно своему сегодняшнему состоянию и потребности, не выражая их внешне.

Дома же, находясь наедине с Богом, должно дать волю всем чувствам, выражая их голосом, интонацией, благоговейной позой, смиренными телодвижениями, поклонами, держанием рук как заключенный, биением себя в грудь, сокрушенным мотанием головой и прочим подобным, что способствует нашему покаянию, смирению и другим духовным чувствам и переживаниям.

Отец Олег! Я подключился к Вашему сайту недавно и, чтобы не повторяться, читаю уже кем-то заданные вопросы, мне интересные, и Ваши ответы на них. В одном месте я не совсем понял. Вы пишете:

«Если бы посмертную участь христианина нельзя было бы изменить, то Церковь бы не употребляла бы особый чин молитв об усопших: погребение, панихида, парастас, поминовение на проскомидии и Литургии. В этих молитвах Церковь просит Господа помиловать усопшую душу, простить ей всякое прегрешение вольное и невольное и сподобить упокоения со святыми, пребывающими на Небе. Если бы душа была уже на Небе, то подобные молитвы были бы не уместны, так как ей уже явлена милость, даровано прощение всех грехов, и она сподобилась уже упокоения со святыми».