Но если так, то почему его следует противопоставлять религиям, которые ему предшествовали? Они также являются творениями Бога, а не делом рук человека. Теологи нашли множество типов Христа в еврейских книгах и еврейской истории. Но они также могли бы найти типы христианства в так называемых языческих религиях. Ибо как грядущие события отбрасывают свои тени вперед, так и грядущие откровения видны заранее в теневых прелюдиях и гомологонах. Возвышенный спиритуализм брахманических книг, моральная преданность Зендавесты, закон развития души в буддизме – все это типы того, что должно было явиться в большей полноте и высшем развитии в христианстве. Сначала естественное, затем то, что является духовным. Но эти предвестники христианской истины, освещающие темную сторону истории, являются трогательными доказательствами того, что Бог никогда не оставляет себя без свидетеля в мире или в человеческих сердцах.

Поэтому вместо того, чтобы возводить непреодолимую пропасть между христианством и другими человеческими религиями, мы должны считать их подготовкой и ступеньками к чему-то более высокому. И они не исчезнут, пока христианство не очистится от заблуждений, которые все еще цепляются за него. Иудаизм не должен был исчезнуть, пока он не осуществится в христианстве; и другие религии мира не исчезнут, пока они также не осуществятся в христианстве.

Теперь, общее учение в наших церквях, религиозных книгах и газетах имеет тенденцию принижать всю естественную религию в интересах религии откровения. Обычно говорят, что свет природы помогает нам очень мало в познании Бога. «Посмотрите на язычников», – говорят они, – «посмотрите на их религиозное невежество, их ужасные суеверия, их унизительное поклонение идолам и их подчинение жрецам. Это ваш хваленый свет природы, и вот его результаты – фетишизм Африки, дьяволопоклонство североамериканских индейцев, каннибализм островов Фиджи, человеческие жертвоприношения Мексики и древней Финикии». «Затем», – продолжается, – «посмотрите на наблюдения мудрейших умов, помимо откровения! Как мало они знали наверняка! Их взгляды на Божество варьировались от пантеизма до идолопоклонства; их взгляды на бессмертие были совершенно смутными и неясными; их представления о долге были запутанными и ложными».

На что мы могли бы ответить: «Разве не то же самое происходит и среди христиан? Разве среди них нет суеверий? Разве ведьм не вешали и не сжигали на протяжении шестнадцати столетий в христианском мире? Если язычники невежественны, то сколько людей в католических странах также не читают Библию! Сколько даже в протестантских церквях тех, кто может объяснить свою веру? Если языческое поклонение унижает человечество, потому что это суеверие, мотивом которого является страх, то какая большая часть христианской проповеди состоит также из призыва к ужасу! Разве страх вечных мучений в аду не является движущей силой многого из того, что называется христианством? Подумайте о католиках, поедающих своего Бога: разве это поклонение Отцу в духе и истине? Подумайте о религиозных войнах, о религиозных преследованиях: разве естественная религия когда-либо делала что-либо столь же плохое? Мы кричим против Нерона, который покрывал христиан смолой и сжигал их как факелы в амфитеатре. Но скольких из них таким образом пытали? Может быть, десять, может быть, двадцать, или, скажем, сто. Но, по словам Льоренте, Священная инквизиция в Испании сожгла заживо при Торквемаде 8800; при Дезе 1669; при Хименесе 2536; всего с 1483 по 1498 год, то есть за пятнадцать лет, она сожгла заживо 31 912 человек за ересь и подвергла суровым пыткам и наказаниям 291 450 человек».