Проект новой редакции ГК РФ определяет владение как фактическое господство лица над объектом владения, которое сохраняется до тех пор, пока владелец имеет свободный доступ к объекту владения (ст. 209 Проекта Федерального закона № 47538-6). Получается, что фактическое господство понимается как свободный доступ к вещи. Но и эта широко распространенная формула не безупречна. Не только я могу в любой момент приступить к использованию стога сена в поле, но и любое другое лицо. Свободного доступа мало.

Поэтому для определения наличия corpus possessionis пока не придумали ничего лучше, чем подход, отраженный еще в Дигестах: это такое положение лица в отношении вещи, в каком нормально находятся собственники в отношении своих вещей[62]. Например, если дрова сложены напротив чьего-то двора, то предполагается, что именно хозяин двора является и владельцем дров[63]. Такое же значение могут иметь, например, владельческие знаки, оставленные на вещи, возведенный вокруг участка забор. Другим достаточно гибким способом определить corpus possessionis является указание на нахождение вещи в сфере хозяйственного господства лица, притом что наличие или отсутствие этого хозяйственного господства должно определяться в соответствии с воззрениями оборота.

Одинаково ли понимание владения – говорим ли мы о движимых вещах или о недвижимых? В римском праве этот вопрос если и возникал, то только в связи с тем, что corpus possessions для недвижимости мог выражаться в более утонченных формах: римское право, как известно, не придавало юридического значения тому, чем владеет лицо – козой или виллой.

С появлением регистрации прав на недвижимое имущество закономерно возник и вопрос: возможно, наличия записи в книге учета прав на недвижимое имущество достаточно для того, чтобы лицо, внесенное в эту книгу, полагалось владельцем вещи независимо от фактического обладания ею? Подобное понимание владения получило название «книжное владение».

Такое владение заключается в наличии регистрационной записи в государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним. Фактическое господство над недвижимой вещью выражается в возможности прибегнуть к помощи юрисдикционных органов для пресечения посягательств третьих лиц, препятствующих в осуществлении действий по ее использованию и распоряжению ею[64].

Нетрудно заметить, что при таком понимании владения юридическая и фактическая составляющие обладания объектом недвижимости совпадают[65]. Владение перестает быть фактическим состоянием, зависящим только от поведения субъектов права, и превращается в «регистрационный факт», который является фактом совсем иного рода – следствием признания (пусть и ошибочного) государством в лице регистрирующего органа права лица на недвижимое имущество. Таким образом, собственник недвижимости при наличии регистрационной записи, сделанной на его имя, не может считаться утратившим владение, даже если его вышвырнули на улицу. Защиту своих прав он может осуществлять путем предъявления не виндикационного, а негаторного иска.

Хотя концепция «книжного владения» изредка и оказывается востребованной на практике (о чем пойдет речь в других разделах настоящего пособия), в основном она пока не нашла поддержки в судебной практике. В п. 58 Постановления № 10/22 указывается на то, что лицо, считающее себя собственником находящегося в его владении недвижимого имущества, право на которое зарегистрировано за иным субъектом, вправе обратиться в суд с иском о признании права собственности. Таким образом, из двух лиц, одно из которых обладает вещью, а второе числится в реестре, владельцем названо первое.