Однако, взглянув на кафедральный собор, осекся. Нет, пусть все будет по старым, добрым правилам. Мы же не москали. Кстати, этот русский профессор звонил раз пять.

Если точнее, на телефоне оставались не отвеченными семь вызовов Касаткина. Пять звонков и два SMS.

Тогда, в московской квартире, после введения инъекции, договорились, что будут созваниваться раз в две недели и сообщать друг другу о том, как себя чувствуют, что ощущают, нет ли каких-то физических или психологических изменений. Вообще, Янек и не собирался идти колоться после того, как положил в карман 12 тысяч долларов. А потом прикинул- профессору может снова понадобиться черный коралл или еще что-то. Зачем же разрывать связи? Ну уколет, подумаешь! А потому пришел на процедуру в точно назначенное время.

В домашней лаборатории Арнольда Марковича все кипело и булькало, в пробирках и колбах дымились разноцветные химические вещества, на столе были разбросаны куски коралла, а на тумбочке в медицинском корытце лежали два больших, наполненных синей жидкостью шприца. Профессор был торжественен и собран, как перед полетом на Марс.

– Ну-с, молодой человек, вы готовы принять участие в научном опыте мировой значимости?

– Зачем бы я тогда пришел? – хмыкнул Куцка. Ему было не до профессора, срывалась одна денежная сделка и он надеялся поскорее здесь закончить и отправится по делам. Но биофизик не торопился. Он долго стучал по клавишам ноутбука, потом потребовал написать от руки заявление, что Ян Куцка, гражданин республики Польша, номер документа такой-то, добровольно соглашается принять участие в эксперименте… претензий, в случае нежелательных физических или психологический последствий не имеет.

Янек поставил закорючку, а в душе поморщился – неужели этот чудак думает, что я всерьез воспринимаю его глупую затею? Не удержался, спросил:

– Профессор, вам понадобятся еще кораллы? Скоро гавайское окно может закрыться, Америка ужесточает таможенный контроль.

– Вы что же, через таможню Leiopathes annosa из Национального морского памятника Папаханаумокуакеа везли?

Сложное слово ученый выговорил без запинки. От него Куцку почему-то замутило.

– Давайте приступим, – не ответил на вопрос поляк.

Процедура заняла всего пару минут. Обычный укол в вену, как в больнице. И все. Ян почти тут же откланялся, пообещав непременно быть на связи, ну а сам решил на время забыть о профессоре и, разумеется, не отвечать на его звонки.

Ян дотянулся до тумбочки, взял телефон. В последний раз SMS от Касаткина пришло вчера утром. «Как дела, почему не отвечаете?», – интересовался ученый.

Ладно, решил молодой человек, буду в Москве, загляну. Деньги, надеюсь, на очередную партию кораллов биофизик приготовил? А сейчас тратить время на бессмысленные разговоры или переписку нет желания. Желание одно – обнять любимую Натусю.

Повернувшись на левый бок, Янек осторожно опустил руку на теплое плечо девушки. И почти в ту же секунду почувствовал, что ладонь его нагревается, будто ее постепенно опускают в горячую воду. Но тепло это было не обжигающим, приятным. Вскоре оно поднялось до локтя, потом до плеча и наконец овладело всем телом, которое словно закаменело. Внутри загудело, напряглось. Все мысли куда-то улетели, испарились, а в голове тихо, но отчетливо раздался голос Натуси: «Хочу пить. Бисквиты с красной розочкой. Таблетка аспирина. Заехать к маме. Горячая ванна. Свежий воздух».

Янек сглотнул, попытался встряхнуть головой, но тщетно, он не смог ею и

пошевелить, будто вся шея была в гипсе. Я, кажется, слышу ее мысли, ее желания. Это что, похмельные галлюцинации?