И долго, с облегчением выдохнул – из небольшого зеркала в женских ручках на него смотрел всё тот же высокий, немного скуластый брюнет, которого он привык видеть, когда ему попадалось нечто отражающее свет. Разве что волос чуть посерел на висках да щеки втянулись – но это ожидаемо, учитывая его драконий возраст. В любом случае, до старости этому брюнету было еще очень и очень далеко. Лет сто, не меньше.

– Фух… – вырвалось у него. Распрямившись, он милостиво улыбнулся гостье. – Спасибо тебе, Адриана из Бранденшира. И за то, что пробудила меня из спячки, и за зеркало… Даже не знаю, что со мной стало бы если бы ты мне не помогла. Других-то зеркал у меня нет.

Улыбнувшись ему в ответ, Адриана снова присела в книксене, лукаво подглядывая на него исподлобья.

– Значит, вы согласны мне помочь, милорд? В благодарность за услугу?

Всё еще улыбаясь, его светлость вопросительно склонил голову.

– Помочь в чём? Тебе нужна лошадь? Или карета? Так я пойду заложу… Могу даже разморозить еще пару утиных ног на дорогу…

Хорошенькое личико вытянулось.

– О, вы не услышали… Я просила вас о другом, милорд. Мой дядя… отдает меня замуж за нежеланного…

– Это я слышал, – нетерпеливо перебил Эдвин. – Но что тебе нужно от меня? Я не могу заставить твоего дядю не отдавать тебя – ты его подопечная. Фактически, собственность!

– Нет-нет, милорд! Я не просила вас заставлять моего дядю – он, конечно же, не согласится! Я просила вас забрать меня к себе. Объявить меня своей, воспользовавшись вашим Правом Дракона. Вы ведь… – она запнулась, вероятно вспомнив о том, что только что вытянула его из «спячки», – вы ведь знаете о том, что у вас есть Право Дракона, милорд? Ну, то есть… право забирать к себе самых красивых девушек графства перед их свадьбой…

– Я-то знаю! – отрезал он неожиданно грубым голосом. От понимания, что эта милая крошка пришла к нему, чтобы расчетливо продать свое тело, стало так паршиво, что в воздухе запахло его бывшей шлюхой-трактирщицей. – А ты знаешь, что я, по своему Праву Дракона, могу делать с этими «самыми красивыми девушками графства»? Знаешь, в качестве кого я их здесь держу и как с ними поступаю, когда они надоедают мне?

О да… Он прекрасно помнил те времена, когда воспользоваться своим правом господина этих мест не составляло для него никакого труда и никаких моральных сомнений. Наоборот – молодой дракон считал, что осчастливливает местных дев, одаряя их своим высочайшим вниманием. Спасает от скучной и убогой супружеской жизни, от бесконечных уборок, готовок, этих несносных, сопливых детей... А, после, когда изможденные его неуемной страстью, они увядали, делает их жизнь… разнообразной – отдавая в гаремы драконов пониже его рангом.

Их слезы и мольбы он считал глупостью и притворством, а разбитые сердца и воздетые к нему руки перед самым расставанием – нечто вроде прощального виляния хвостом у собаки, когда он дарил кому-нибудь очередного породистого пса.

Но всё это уже в прошлом. Невинные девы давно перестали волновать его воображение, отдав первенство опытности зрелых любовниц. Все эти белоснежные чулочки, изящные туфельки в которых девы еле-еле могли ходить, их бледные молодые тела, затянутые в слишком узкие корсеты, стыдливо прикрытые руками груди… Ужимки, манерничанья, попытки соблюдать этикет, даже когда лежали перед ним голые, с ногами выше головы…

Всё это надоело, обрыдло до оскомины.

А потом… потом ему стало глубоко плевать на большинство женщин этого мира, как, впрочем, и на сам этот мир в целом.

До сегодняшнего дня – пока не появилась эта нахальная молодая купчиха, готовая сама отдать ему то, что когда-то он отбирал по праву сильного. Так с какой же стати он из-за этого расстраивается? Какое ему дело до того, что прекрасное создание оказалось продажной шлюхой?