В раннее Новое время в Европе элементы рациональности управления можно найти в «полиции» и «государственном интересе»; им будет посвящена глава 4. Независимо от их внутренней логики, ранний либерализм предъявляет им обвинения в стремлении к чрезмерному регулированию всех аспектов жизни и в попытке учредить полицейское государство. С точки зрения либерализма государственный интерес предполагает, что возможно адекватное и подробное знание о подлежащей управлению реальности, о самом государстве, а также что возможно использовать это знание, чтобы формировать реальность, преследуя некоторые цели – обычно увеличение власти и богатства государства (Burchell 1996: 21–22). «Полицией» называется знание и средства достижения этого. Либеральный контраргумент (особенно в работах авторов Шотландского Просвещения – Адама Смита и Адама Фергюсона) состоит в том, что государство или его агенты не способны обладать подробным знанием управляемой реальности или использовать свою власть, чтобы произвольно формировать эту реальность. Управляемая реальность не настолько прозрачна и не настолько поддается манипуляциям, как считается в немецкой Polizeiwissenschaft (науке о полиции) или в теории государственного интереса. Таким образом, либерализм предстает как критика государственного интереса, по выражению Гордона (Gordon 1991: 15), доктрина мудрого ограничения и сдерживания властвования суверенов и форма педагогики суверенов и государственных деятелей. Роуз показал (Rose 1996b: 43–44), что как таковой либерализм предлагает два вида ограничения деятельности государства. Первое касается того, что можно знать и произвольно формировать. Для либерализма подлежащая управлению реальность состоит из нескольких процессов, которые одновременно необходимы для целей хорошего управления и не видимы напрямую агентами суверенной власти. Примером таких самостоятельных процессов является «экономика» как сфера квазиестественных законоподобных процессов, хотя сходная критика государственного разума может быть связана и с другими реальностями: «населением» или «гражданским обществом». Эти сферы, конечно, связаны между собой, и, исходя из объяснений Фуко, именно «гражданское общество» обеспечивает «коррелят искусства управлять», «новый план референции», в который разные элементы могут быть интегрированы в «той мере, в какой сами они являются частью сложного ансамбля» (Foucault 2008: 295; Фуко 2010: 367). Это сферы, как предполагается, находятся за пределами области политической власти и обладают внутренне присущими им силами и отношениями, которые должны учитываться отправлением этой власти. Ключевой компонент либерализма как искусства управлять – обнаружение набора политических норм, способного сбалансировать конкурирующие императивы, которые вытекают из знания процессов, конституирующих эти сферы. Так, знание процессов, конституирующих здоровье, счастье и благополучие населения, может вести к скоординированному и централизованному аппарату управления жизнью. Впрочем, эту «биополитическую» норму для либерализма нужно противопоставить нормам экономического управления. Последние производны от знания экономических процессов, чрезмерное вмешательство в которые может угрожать безопасности тех экономических процессов, от которых зависит материальное благополучие населения.

Второе ограничение деятельности государства связано с природой политических субъектов, которые, как утверждает либерализм, являются одновременно и юридическими субъектами прав, и экономическими субъектами интересов. Либерализм должен найти способ сохранить «всеобщий характер» искусства управления, столкнувшегося с «сущностной несовместимостью между множественностью, характеризующей нетотализуемость субъектов интереса, экономических субъектов, с одной стороны, и тотализирующим единством юридического правителя – с другой» (Foucault 2008: 295, 282; Фуко 2010: 367, 351). Чтобы сформировать суверенную власть, можно агрегировать юридическое право, в то время как экономический интерес нередуцируем и не допускает переноса. Однако настоящее новшество исследования либерализма как рациональности управления – вовсе не акцент на уважении прав и свобод субъектов. Новшество заключается в тезисе, что свободы и способности управляемых суть механизмы, посредством которых действует искусство управления как всесторонний менеджмент гражданского общества. Аналитика управления рассматривает либерализм как множество слабо связанных проблематизаций, вопросов и критик прошлых, настоящих и потенциальных форм управления, а не как юридически-политическую философию, мировоззрение или идеологию. Важнейшее открытие Фуко состоит в том, что для либеральной рациональности характерна попытка обосновывать «принцип рационализации искусства управления рациональным поведением тех, кем правят» (Foucault 2008: 312; Фуко 2010: 388). Кроме того, в аналитике управления либерализм не рассматривается ни как форма или период в истории государства, ни как набор политических мер. В большей степени, чем ранние версии государственного интереса или закостеневшая государственная рациональность социализма, либерализм можно изучать как