Пристальное внимание к непосредственному контексту лекций о правительности обнаруживает вариативность этой теоретической проблемы в ряде контекстов (Sennelart 2007: 371–377). К последним относится, например, поддержка советских диссидентов в 1977 году, которая поднимает проблему «прав управляемых» и ведет к созданию понятия «контрповедения» (Foucault 2007: 200; Фуко 2011: 266). Кроме того, к их числу относится «страх перед государством» (Foucault 2008: 187–188; Фуко 2010: 240–241), который видит в государстве способность к неограниченной экспансии и его родство и генетическую преемственность с другими формами государства: от административного государства до государства всеобщего благоденствия, бюрократического, фашистского и тоталитарного государств. Такие связи между действительностью Федеративной Республики Германии и фашизмом и в самом деле были проведены французскими интеллектуалами в ответ на экстрадицию в конце 1977 года Клауса Круассана, адвоката, представлявшего Фракцию Красной Армии и просившего Францию о предоставлении ему убежища. По Фуко, этот страх ведет к «раздутой критике государства», которая упускает специфику анализа, провоцирует, упирая на худшее, дисквалификацию [государства] в целом, упускает из виду действительность и испытывает нехватку самокритики или самоанализа. Ввиду этого поразительно релевантным оказывается и его исследование немецкого неолиберализма одновременно и в качестве генеалогии немецкого государства, и в качестве генеалогии современной ему французской политики, проявляющих в точности такой же страх, хотя и с другой стороны политического спектра.

Кроме того, в работах Фуко конца 1970-х годов (Foucault 1981, 1988b; Фуко 2005a: 285–317, 2002: 360–381) можно найти ряд отсылок к «проблеме государства всеобщего благоденствия». Она обсуждается на протяжении почти всего курса «Рождение биополитики» – как элемент неолиберальной критики немецкого государства (от социализма Бисмарка до кейнсианского интервенционизма) или же как элемент американской неолиберальной критики Нового курса и политики демократических администраций. Фуко столкнулся с ней в обсуждениях и критике французского социального обеспечения, а также в предложениях ввести отрицательный налог, чтобы изолировать экономику от социального, инициатором которых в 1972 году выступил, будучи министром финансов, Жискар д’Эстен (Foucault 2008: 197–294; Фуко 2010: 251–366). Согласно Фуко, радикальность текущей неолиберальной модели во Франции состоит в том, что вместо поддержки социальной политики и смягчения эффектов экономики пытаются «отделить» экономику с ее собственными правилами от «социального» с его целями, чтобы защитить первую от негативных эффектов последнего.

Эта попытка заново продумать условия политического и отказ от отождествления власти с господством совпадают с проблематизацией послевоенного договора о государстве всеобщего благоденствия в Европе со стороны обновленного и усилившегося либерализма. Но если марксистская схема не подходит для анализа властных отношений, то не менее проблематичен и образ либерализма как «буржуазной идеологии», прокладывающей путь для фундаментальных реалий капиталистической эксплуатации и отношений собственности, а также скрывающей их. Если задача генеалогии – отслеживание своего рода истории условий нашего политического разума, в которых идеал государства всеобщего благоденствия становится проблемой, то она должна найти такой подход к либерализму, который бы не принимал его нормативные и фундаментальные притязания, но и не осуждал его как искажение более фундаментальной реальности. Генеалогия отказывается от материалистического и исторического подхода к либерализму, согласно которому либерализм отсылает к более глубокому историческому процессу, функцией и отражением которого он и является. Напротив, она стремится сделать постижимыми формы либерализма в их отношении к практикам управления, с которыми они связаны. Анализировать либерализм в связи с этими практиками управления, а не как период, философию или форму государства, значит стараться понять его множественность, способность к обновлению и настоящее долгожительство.