Кроме каменщиков, в состав строительной артели входили один-два плотника для сооружения лесов и других деревянных конструкций, а также группа мастеров, приготовлявших плинфу, которых называли «плинфотворителями». В артель входили формовщики кирпича и обжигальщики, обязанностью последних было приготовление извести. По мнению исследователя древнерусской архитектуры П.А. Раппопорта, специалисты по изготовлению оконного стекла или свинцовых листов, вероятно, не входили в артель, так как эти работы не были неразрывно связаны со строительством.

Кроме основного состава артели, в строительстве участвовала группа подсобных рабочих, каждый раз набиравшаяся заново. Исходя из специфики строительного производства, можно предположить, что вспомогательных рабочих было значительно больше, чем членов артели. Строительные артели переезжали из одного города в другой, распространяли черты и особенности, характерные именно для этого рабочего коллектива, во всех краях Древней Руси. При этом мастера приспосабливались к местным условиям, использовали местные строительные материалы. Зодчие, как правило, были связаны со своими артелями. Исторические источники свидетельствуют о том, что деятельность каждой строительной артели отражается в архитектурных памятниках, построенных один за другим. Так, известно о существовании в Киеве 12 памятников, сооруженных за период с 60-х гг. XI в. до начала XII в. Специалисты посчитали, что на постройку каждого здания, а это чаще всего храм средней величины, уходило 3–4 года. В Киеве в это время работала одна строительная артель[12].

Монументальное строительство Древней Руси теснейшим образом связано с княжескими заказами. Заказчик определял тип сооружения и его размер, указывал образец, но характер здания, его стилистику, а также строительные материалы и конструкции определяли зодчий и его строительная артель. Надо отметить, что исключением являются памятники Новгородской земли, где впервые в истории Отечества заказчиками начали выступать не князья и высшие церковные иерархи, а бояре, которые, как правило, требовали от зодчих ускорения и удешевления строительства.

Древнерусские письменные источники дают довольно-таки краткие сведения о строителях и более подробно сообщают данные о заказчиках. В подавляющем большинстве случаев заказчиками строительства монументальных зданий в домонгольской Руси были князья. Начало строительства в каком-либо крупном городе или создание в нем собственной строительной организации чаще всего совпадает по времени с правлением укрепившегося там сильного князя, а также со строительством городских укреплений. В середине XII в. это связано в Смоленске с правлением князя Ростислава, в Суздале – Юрия Долгорукого, во Владимире-Волынском – Мстислава Изяславича и др. По просьбе князя Андрея Боголюбского во Владимир приехали германские строители. Учитывая сведения из упомянутых источников, а также чрезвычайно многочисленные упоминания летописей о строительстве церквей князьями, можно сделать вывод, что монументальное строительство на Руси в ту пору способствовало не столько усилению экономического значения города, сколько повышению престижа правившей в нем княжеской династии. О связи строительных артелей с княжеским двором свидетельствует и тот факт, что переезд мастеров-строителей из одной земли в другую, как правило, совпадал не с торговыми или экономическими отношениями, а с династическими. Так, приезд галицких строителей в Суздаль был возможен благодаря военному союзу Юрия Долгорукого с галицким князем Владимиром – союзу, скрепленному династическим браком.