– Я тебя не узнаю, Отто… Ты стал другим. Уж не знаю, кома ли так на тебя повлияла или шок от погружения в новую реальность, но раньше ты не был таким хватким, таким… расчетливым.

– Ну, когда-то же надо меняться. Чем плоха моя идея?

– Да всем! – воскликнула Уна. – Всем она плоха.

– На самом деле только одним: вся слава достанется мне, а не тебе.

– Я об этом вовсе не думала…

– Ты прежде всего об этом подумала, и ничего плохого в этом нет. Да, славой придется поступиться. Тут уж ничего не поделаешь. Зато ты получишь приличные деньги, а твои картины, вместо того чтобы пылиться в кладовке, займут достойное место в галереях и частных коллекциях.

Отвернувшись, Уна надолго замолчала.

– Почему ты думаешь, что мои работы будут востребованы? – наконец спросила она.

– Потому что ты талантлива, и сама это знаешь.

– А если обман раскроется?

– Не раскроется. Я оборудую дома мастерскую. Стану носить берет набекрень и заляпанную красками блузу. Отпущу бородку, начну злоупотреблять красным вином и заведу роман с натурщицей…

Уна рассмеялась:

– У тебя своеобразное представление о художниках!

В ее настроении произошел явный перелом, и Отто посчитал это добрым знаком.

– Давай попробуем, – сказал он. – Если на поверку идея окажется никудышной, я сразу от нее откажусь. Но я уверен, что у нас всё получится.

– У нас… – горько повторила Уна. – Вот это-то меня и пугает.

– Что?

– Твои попытки удержать меня любым способом. Ты не можешь смириться с тем, что я больше тебе не принадлежу, и придумываешь разные предлоги для наших встреч. Это опасно, Отто! Не менее опасно, чем твоя безумная затея с картинами. Признайся, ты все это задумал только для того, чтобы иметь повод видеться со мной?

– Не только. Но раз уж ты об этом заговорила… Я не верю, что наши встречи могут привести к неприятным последствиям. Если, к примеру, я сейчас обниму тебя и поцелую (Ох нет! – воскликнула Уна и поспешно передвинулась на другой конец скамейки), то люди просто решат, будто у тебя с кем-то свидание. Пусть Близнецам нельзя выходить замуж – но иметь любовника ведь не запрещено! Даже если этим любовником станет твой бывший муж.

Отто замолчал, осознав, что вещает в пустоту: Уны на скамейке уже не было. Она торопливо удалялась по аллее и вскоре пропала за деревьями.

Внезапно у Отто вновь возникло ощущение, что за ним наблюдают. И хотя поблизости не было никого, кто напоминал бы того парня в кепке, неприятное ощущение не покидало его до самого дома.

Бруно сидел на том же месте, в том же костюме и с тем же брюзгливым выражением лица. Впрочем, увидев Отто, он несколько оживился.

– Господин Рейва! Присаживайтесь, – произнес он подозрительно благожелательным тоном.

– Благодарю, господин Куц. – Отто отчасти из предосторожности, отчасти из желания позабавиться решил придерживаться такого же официального тона. – Как поживаете?

– Спасибо, неплохо. Послезавтра улетаю на Всемирный конгресс тотального внедрения Правил.

– А разве их еще не везде внедрили? – искренне удивился Отто.

– Прискорбно, но факт! На Земле еще столько отдаленных мест, куда цивилизации сложно добраться, – Бруно сокрушенно покачал головой. – Грустно сознавать, что есть люди, по сей день прозябающие во мраке невежества и вседозволенности. Но наши адепты делают все, чтобы приобщить этих язычников к Правилам. Организуются экспедиции, собираются пожертвования, Правила издаются даже на таких редких языках, о которых все давно позабыли – и не вспомнили бы, не появись в том острая необходимость… Однако я отвлекся. Определились с профессией?

– Определился, хоть это было нелегко, ведь все профессии в моем Списке такие интересные. Я провел эти дни в мучительных раздумьях, какую из них предпочесть.