– Не существует такой женщины, которая одинаково любила бы и меня, и мои кактусы. Я сделал выбор в пользу цветов и не жалею. А как твоя жена поживает?

– Поживает неплохо, но отдельно от меня. Она Близнецы. Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Кажется, что-то… – Майкл поднял взгляд к потолку и перевел его обратно на Отто. – Вспомнил.

Близнецам нельзя иметь семью. Значит, вас развели?

– Угу. Я в это время валялся на больничной койке и не мог возразить.

– После таких историй поневоле порадуешься собственному одиночеству.

– Как думаешь, Правила и в самом деле охватывают весь мир? – спросил Отто, понизив голос до едва слышного шепота.

– Говорят, что так. Но точно об этом знают только выездные. Бруно, например. Однако он никогда не скажет правду. И ты бы лучше не проявлял чрезмерного любопытства, Отто.

– Остров действительно существует?

– Я там не был – врать не буду. Но некоторые из тех, кто вольнодумно высказывался, бесследно исчезли. А в их домах теперь живут другие люди.

Отто невольно подумал о том, что его временная квартира, вполне возможно, раньше принадлежала одному из таких безвестно сгинувших несчастных, и ощутил неприятный холодок в груди.

– Ладно. – Майкл допил кофе и поднялся. – Пойду работать. Рад был с тобой повидаться.

Отто вышел из института в зябкие сумерки октябрьского вечера и зашагал к остановке. На душе у него было прескверно. Он решил зайти в ближайший магазин и купить бутылку виски, благо Правила не запрещали Рыбам напиваться, а уснуть на трезвую голову сегодня нечего было и пытаться.

Решение пришло во сне – до того реалистичное, что казалось уже свершившимся фактом. Проснувшись среди ночи, Отто некоторое время лежал неподвижно, не открывая глаз, пытаясь осмыслить свой сон и медленно возвращаясь в реальность.

– Нет, – произнес он вслух. – Я не смогу.

Сможешь, возразил внутренний голос. И через собственные принципы переступишь, и дальше пойдешь – не пойдешь даже, а побежишь. С волками жить – по-волчьи выть. И потом, ты не для себя это сделаешь. Точнее, не только для себя. Пусть хоть таким способом, но Уна получит то, что ей причитается.

Ох, вот только не надо делать из меня героя, вступил Отто в диалог с внутренним голосом. Я просто хочу показать дулю Правилам и при этом заработать: жить ведь на что-то надо. Помогать Уне, безусловно, тоже надо. Но главная правда в том, что я не хочу ломать себя, даже если это в конечном счете окажется не таким уж бесполезным делом (получилось же у Порвиса стать доктором!). Переучиваться на физика- ядерщика в пятьдесят лет после того, как всю сознательную жизнь сочинял тексты?

Нет, это уж пусть другие. Более гибкие, и без дырки в голове.

Уна явно не обрадовалась неурочному визиту Отто и даже не старалась это скрыть. Хотя на ней был домашний халатик, она попыталась соврать, что опаздывает к маникюрше. Когда Отто бросил красноречивый взгляд на ее ухоженные, покрытые свежим лаком ногти, Уна вспыхнула и пробормотала, что ей нужно отдохнуть перед дежурством, и она вообще-то собиралась вздремнуть.

– В два часа дня?

– Да! – ответила Уна вызывающе. – Я плохо спала этой ночью и рано встала.

– Я не задержу тебя надолго. Свари, пожалуйста, кофе.

Уна поджала губы и ушла на кухню, а Отто расположился в гостиной, перебирая в уме различные аргументы, но все они казались ему в равной степени неубедительными.

Вернувшись с двумя кружками кофе, Уна села на диван, глядя на бывшего мужа с неприязнью.

– Ты сегодня не в настроении, – заметил Отто.

– А с чего мне быть в настроении? Дадите вы пожить спокойно, как же.

– Кто еще портит тебе жизнь? Или ты употребила множественное число для усиления драматического эффекта?