, провести остаток дней своих в молитвах и покаянии. Отец не противился бы воле дочери, если бы для вступления в Орден (а Францисканский орден исповедовал крайний аскетизм) не требовалось отдать ту часть наследства, которую завещал герцог Филиппе в случае своей кончины, в пользу Церкви. А после того, как Габриэлла вышла замуж, эта часть увеличилась во много раз. Предвидя полное разорение замка и принадлежащих ему земель, герцог втайне от родных переписал завещание. Но, несмотря на это, его душа все равно была неспокойна. Поэтому, когда отец-настоятель заговорил о его старшей дочери, герцог сделал вид, что не расслышал вопроса.

– А почему замолчала музыка? –  громко произнес герцог, вставая со своего места и обводя суровым взглядом сидевших за столами людей. –  Буффон, где ты, бездельник?

– Я здесь, мой любезный господин, –  послышалось с другого конца зала. –  Вы изволили меня звать?

– Подойди, олух, сюда. Да побыстрее, –  грозно нахмурив брови, проговорил герцог.

Между вереницами снующих туда-сюда слуг показался забавный человек невысокого роста, одетый в яркий шутовской наряд. Он постоянно гримасничал и корчил рожи, а бесконечные острые, насмешливые шутки выводили из себя не только соседей герцога, но и слуг. Буффон был личным шутом и менестрелем герцога Луи де Карруаза. Когда не случалось войн, праздников или турниров, многие рыцари изнывали от скуки однообразной жизни, и Буффон был незаменимым спутником для сэра Луи. Проделки и шутки, а также его забавные песни и фаблио[4] поддерживали бодрость духа герцога и всей его семьи во время долгих зимних вечеров, когда ледяной ветер, гулявший по огромному гулкому замку, собирал всех вместе у весело потрескивавшего поленьями камина.

– Буффон, лентяй ты этакий! Почему замолчала музыка? И почему мои гости вынуждены развлекать сами себя? Где трубадуры?

– С вашего позволения, мессир, –  заискивающим тоном начал шут, –  я… я… я дал им время передохнуть.

– Клянусь Святой Марией, ты с ума сошел, братец, я вижу? –  изумился герцог. –  Где это видано, чтобы раб принимал решение!

– Вы сами, сударь, дали ему слишком много власти, –  вмешалась в разговор Луиза Шарлотта де Карруаз, жена достопочтенного сэра Луи. –  А я вас предупреждала.

– Клянусь Святым Марком, вы, как всегда, правы, герцогиня, –  ответил герцог, слегка поклонившись своей жене. –  Я завтра же велю выпороть его на конюшне за такую дерзость.

– Мессир! –  завопил Буффон. –  За что? Будьте милосердным! Я разрешил им отдохнуть, чтобы хоть как-то разнообразить праздник. Взамен я хотел бы предложить уважаемым гостям зрелище иного характера.

– Что ты еще придумал, лентяй? –  смягчился герцог. –  Говори, или завтра твоей спине не поздоровится. Мой конюх знает свое дело.

– Ой-ой-ой, мессир, только не это! –  упав на колени и комично скорчив лицо, заголосил Буффон. –  Только не этому извергу, мессир, прошу вас!

– Да ладно, не кричи ты так… У меня от твоего крика уши закладывает, –  отмахнулся от шута герцог. –  Так как ты собираешься оправдать свое самоуправство?

– Эй, вы! –  повысил голос Буффон, мгновенно придя в себя. Он вскочил с колен и направился к двери. –  Стража! Впустите мой сюрприз, который я пообещал господину!

Двери широко растворились, и в зал вошла группа людей, одетых в разноцветные и разномастные одежды. Одни несли зажженные факелы, у других на руках сидели обезьянки, у третьих на головах красовались шутовские колпаки. Замыкал шествие сурового вида человек, который вел на цепи дрессированного медведя.

– Достопочтенная публика! –  выйдя на середину зала и кланяясь гостям, торжественно произнес Буффон. –  Разрешите отвлечь вас от набивания рта всеми теми яствами, которыми щедро угощает мой господин. Дайте вашим животам передышку, а разуму позвольте проясниться от выпитого вина… Доблестные рыцари и их прекрасные дамы! Жонглеры и шуты, укротители и акробаты хотят поразить вас, удивить вас, восхитить вас! Итак… Встречайте!!!