…– он, похоже, забыл, при каких обстоятельствах ты от него ушла…

…Ушла? Вернувшееся воспоминание словно факельной вспышкой озарило своды одной из множества пещер, пещер, где хранилось прошлое капитана госбезопасности Сергея Волконского…

И когда дверь больничной палаты, наконец, распахнулась, он увидел именно ту, кого ожидал: хрупкую, невысокую, темноволосую женщину лет тридцати с евроазиатским лицом. Женщину, неуловимо напоминающую актрису Самойлову в ее самой известной роли, которую та исполнила на пару с Баталовым.

Женщину с раскосыми глазами и тревожной улыбкой.

–Здравствуй, Ли, – "Вульф" (стараясь не кривиться от боли) приподнялся в кровати.

– Здравствуй, Серж, – прошелестел мягкий голос… однако, подойти к нему ближе Лика (Анжелика или просто Ли) не захотела.

Или не смогла.

– Неужели ты и впрямь поверила этому иезуиту, – Волконский бросил короткий взгляд на потупившегося Стрельцова, – Что я хоть на минуту мог о тебе забыть?

В темных глазах Ли мелькнула растерянность… почти страх.

"Она всегда была немного пуглива, – вспомнил "Вульф", – Как неприрученная белка или куница…"

При образе юркого зверька с закругленными ушками он вдруг ощутил смутную тревогу. Нет, вовсе не Ли сравнивал он с куницей… Кого-то другого.

Другую.

Только кого?

Здесь его память, увы, раз за разом давала осечку…

Чтобы не зацикливаться на том, что вспомнить пока не мог, Волконский-"Вульф" заговорил, опять обращаясь к Ли.

– Нет, я не виню тебя в том, что ты захотела уйти. Это твой выбор. Единственное, в чем ты не имела права меня упрекать – так это в том, что я был с тобой недостаточно откровенен. При моем прошлом роде занятий я и не мог быть с тобой откровенным. Ты умная, Ли, умнее многих, и уж это-то должна понимать…

Ли порывисто шагнула к его кровати, горячие пальцы с силой (определенно, вызванной волнением) сжали правую руку "Вульфа".

– Я… – в темно-серых, миндалевидных глазах задрожали слезы, – Раз ты все помнишь… ты помнишь и причину, Серж. Ведь помнишь?

Он молча, в знак согласия, кивнул. И в свою очередь легонько сжал ее руку.

…Да, он помнил. И как, забеременев, она решила от него уйти… И как он уговорил ее остаться, пообещав, что, вернувшись из богом проклятого Бейрута, непременно оформит с ней отношения официально…

И что эти планы полетели в тартарары, он тоже помнил. Не по ее (либо его) вине, а всего лишь по стечению обстоятельств.

…Переведя взглял с Ли на сконфуженного Стрельцова, "Вульф" понял и то, что доселе было ему неизвестно.

– Теперь ты с ней, Алекс? И как давно?

Лика густо покраснела. Резко высвободила свою руку из пальцев бывшего возлюбленного и опять отошла от Волконского на безопасное расстояние.

– Вероятно, с того момента, как я расстался с Анжеликой, так?

Стрельцов глаз не отвел. Разве что взгляд его немного похолодел.

– А разве не сам ты, Серж, ее отпустил? Не ты ли сказал, что не станешь ее удерживать?

– Прекратите, – почти простонала Ли, закрывая лицо ладонями, – Хватит… – и быстрым шагом направившись к двери, вышла из палаты, не оглядываясь.

"Вульф" устало посмотрел на бывшего сослуживца.

– Ну, хоть здесь память меня не подвела, верно, Ал?

– Все же кое в чем ты – изрядная сволочь, Волконский, – глухо сказал "Стрелец" и пошел за Ли следом, вероятно, в надежде ее догнать.

"Вульф" расслабленно откинулся на подушки. Что ж, во всяком случае один фрагмент его прошлого теперь до конца прояснился. Если бы так же легко вспомнились и другие…

…Увольнение из Конторы с "волчьим билетом", как раз после командировки в Ливан…

Подозрение (так ли уж необоснованное?) в связях с французской разведкой…