Мария сегодня оставалась по дому, мать уже вынесла Настю на лавочку подле дома. А Нюра, как ласково называли Анну в семье, с Александрой да Христиной направились в поле вслед за матерью. Григорка было увязался за ними, но мать шикнула на него весело, и он помчался обратно, словно игривый щенок, по пути разглядывая мелких букашек в пыли. Вдруг Анна что-то шепнула матери и тут же вернулась в дом. Мария неохотно согласилась идти вместо неё в поле, и вскоре она уже скрылась на пыльной сельской дороге.

Анна, добежала до дома и села на лавку рядом с Настей, хмуро глядя на улицу.

– Вроде как дождь собирается, Настя. Уберу в доме, тебя причешу, да к Кондрату с Григоркой схожу. Там телёночек у них, такой маленький, хороший. Тебе, Настя, не понять.

Настя вышивала аккуратным крестиком и мычала себе под нос. И Анна вошла в дом, тут же принявшись за уборку. Настя подняла голову и увидела, как Григорка, усевшись среди дров, пытается вытащить самую нижнюю дровиночку, наполовину выглянувшую из общей невысокой стопки. Она громко, как медведица, замычала, грозно глядя на него, и он обернулся. Темно русая голова его была уже белёсой от дорожной пыли и рот вымазан смолой от дров. Настя пригрозила ему маленьким толстым пальчиком, и Григорка рассмеялся. Чиркнув несколько раз спичкой, он бросал их одну за другой в дрова, среди которых было не мало сухих щепок и мелких веточек, но ничего не происходило. Тогда он взял спички и вошёл в дом. У калитки в это время появился Кондрат. Высокий, плечистый и белокурый, он выглядел как русский витязь. Волосы его курчавились на краях подле мясистой шеи и глаза горели свинцовым металлическим взором. Но при всём этом на само деле Кондрат был добрым малым, робким и безобидным. Настя, завидев его, снова замычала, но теперь уже приветливо, как дитя, качая головой. И тут же на крыльце появилась Анна.

Всплеснув руками, она выскочила на улицу, едва успев схватить за рукав Григорку. Он бросил очередную горящую спичку за печь, а следом и спичечный короб, и побежал за сестрой. А Настя недоуменно смотрела им вслед, уронив своё вышивание.

– Что же ты, Кондрат, сегодня пришёл? – спросила Анна, идя рядом с высоким Кондратом и краснея до самых ушей, не веря своему счастью.

– А я, Аннушка, устал ждать тебя, так долго ты не приходишь на телёночка посмотреть, – ответил он и уши его тоже вспыхнули краской.

– Да как же так? Ведь утро ещё. А мы после обеда условились.

Они свернули от села и пошли поселковой дорогой в сторону другого села. И Анна не заметила тогда, куда делся Григорка, совершенно забыв, что он есть на белом свете.

– А куда мы идём, Кондрат?

– На ивы посмотрим, Аннушка. До реки пойдём, наберем облепихи, и ко мне домой, на телёночка смотреть.

Она улыбнулась и специально не одёрнула руки, когда он осторожно взял её за руку.

Навстречу им ехала телега, но Анна знала, что это не её отец с братом едут, им ещё рано возвращаться, только что ведь уехали. С телеги пристальным взглядом на них смотрела толстая тётка, укутанная платками, то была Трофимовна.

– Здравствуйте, Дарья Трофимовна, – почти хором приветствовали её молодые люди.

– Здрасте, – протяжно ответила Трофимовна, подозрительно глядя на их крепко сцепленные руки.

Анна опустила голову. Нет, ничто не должно сейчас помешать её счастью. Ничто не должно её остановить, ни Трофимовна, никто другой. И дальше они шли медленно, держась за руки, пока не дошли до сверкающей на солнце реки.

– Красиво – то как! – воскликнул Кондрат.

– Красиво! – отозвалась девчушка и присела на берегу, чтобы переплести растрепавшуюся косу.