– Успокойся, – тихо приказала герцогиня, – Терр Боран отказал тебе?

– Да… то есть нет… – опешила Летиссия, неожиданно для себя начав успокаиваться. – Он сказал не возвращаться без денег.

Адалин задумчиво почесала подбородок, а затем уточнила:

– Значит у тебя на руках есть драгоценности. Это фамильные реликвии?

– Фамильные тоже есть, но обналичить я собиралась не родовые, а те что достались в наследство от мамы и свои личные, – покачала головой девушка.

– Пожалуй, я смогу помочь. Несколько лет назад я… имела дело с королевским мастером-ювелиром, мне также пришлось продать все свои драгоценности, чтобы получить хоть какую-то сумму личных денег в распоряжение. Часть из них я вложила на счет в банке под хорошие проценты, часть потратила на покупку загородного дома, который уже несколько лет сдаю. Не могу сказать, что в разы умножила. Но за эти годы денег стало вдвое больше. Терр Эквил до сих пор работает при дворце. Сейчас он больше не главный мастер, впрочем, тем проще будет с ним договориться. – Сказала Адалин, а затем снова замолчала.

– Спасибо…

– Лэтти, послушай… Я сама договорюсь с мастером и прослежу, чтобы деньги были переданы терру Борану. Тебе больше не следует ходить к нему и постарайся без особой необходимости в ближайшее время не искать встречи со мной. Когда появятся новости, я найду тебя. Сколько ты рассчитываешь выручить за этот перстень?

– Не меньше шести ста лир, – ответила графиня, – Конечно, ваша светлость, я буду терпеливо ждать вестей. Как я могу отблагодарить вас?

Адалин внимательно осмотрела перстень, поднесла бриллианты к свету, зубами надавила на золотой ободок и выдала свой вердикт:

– Я постараюсь выбить из терра Эквила семьсот. И я уже говорила, что ничего с тебя не возьму. А теперь мне пора, милая Лэтти. Жди новостей и да…лучше бы тебе вышить эти дурацкие лилии.

Когда Адалин вышла из комнаты, Летиссия в изнеможении рухнула на кровать. Но перед тем, как прикрыть глаза, увидела возле стула сияющую коробку. Глаза тут же распахнулись. Недолгая настороженность сменилась любопытством. Неловко поднявшись с кровати, девушка подошла к стулу и внимательно рассмотрела её. Коробка была внушительной. При желании, в неё бы поместился табурет. Сверху она была обшита красным бархатом и обёрнута толстой золотой лентой.

Осторожно подняв крышку Лэтти удивлённо присвистнула: внутри на плотной подстилке из алых роз лежало тяжёлое бриллиантовое колье, рядом с ним, завёрнутая в пергаментную бумагу плитка дорогущего карнуэльского шоколада и записка:

«Жду с нетерпением нашей новой встречи, моя обворожительная Лэтти. Не задерживайся.»

Нервный смех постепенно перешёл в истерический хохот. Девушка смеялась так, что периодически можно было услышать звонкое хрюканье.

Прервал эту страшную картину стук в дверь. На пороге снова стоял королевский камердинер.

– Добрый вечер, леди Брейдер, – поздоровался тот, обеспокоенно глядя на графиню, а затем жалобным шёпотом добавил, – Пожалуйста, поторопимся, его величество уже несколько раз посылал за вами. Я не смог вас найти.

Летиссия в ответ кивнула словно механическая кукла, а затем с неизбежным смирением зашагала за мужчиной.

На этот раз стражник, что впервые подтолкнул девушку в королевские покои, заслонил ей проход и несколько мгновений внимательно и сердито осматривал девушку, а после всё же пропустил. Сегодня в опочивальню правителя Лэтти заходила смело – как к себе домой, и потому неожиданные объятия подошедшего сзади Георга – ввели её в полный ступор:

– Ну где ты ходишь? – ласково спросил король, гладя её по руке, – Я весь вечер посылал за тобой.