На столе несколькими значительными стопками небрежно лежали документы, курительная трубка и сургуч.

– Что вы делали в королевских покоях? – спросил герцог Глостерский.

– Не ваше дело, – не на шутку разозлилась Лэтти.

– Когда дело касается жизни и здоровья короля – всё становится моим личным делом. – парировал советник, – Видите вон тот амулет, висящий под потолком? Он улавливает магические колебания и передаёт мне. Точно такой же висит в покоях его величества.

Графиня, которая осталась без рода, без мужской и вообще любой защиты, наказанная за то чего не совершала – в одно мгновение решила перестать быть овцой, ведомой на заклание и никому не позволять обтирать об себя ноги и тем более человеку, который знал обо всех королевских беззакониях, совершённых в том числе и над ней, но ничего так и не сделал.

– Я знаю, что вы делали в покоях короля, но я должен услышать вашу версию, – тем временем увещевал советник.

– Вы следите за всеми женщинами, которые вхожи в королевские покои? Или вам есть дело только до меня? – огрызнулась она.

– Мне плевать на всех потаскух короля, леди Брейдер, – холодно ответил герцог и Лэтти передёрнуло от фразы, которую он бросил в неё, словно пощёчину, – но лично вы использовали магию в отношении его величества, что безусловно запрещено. Поэтому я последний раз спрашиваю – что вы делали в покоях короля?

– Я вошла в покои и усыпила его величество сонным заклинанием, – звенящим от сдерживаемого гнева голосом ответила девушка.

– Зачем?

– Хотелось поскорее вернуться в свою комнату.

– Покажите заклинание, – приказал советник и укрыл комнату сокрывающим пологом.

Летиссия раздражённо бросила заклинание. Советник наложил на магию стазис и долго разглядывал структуру магическим зрением. Брови его сошлись на переносице, он стал выглядеть растерянным. Развеяв магию и полог, герцог спросил:

– Какой уровень вашей силы?

– Я понятия не имею, меня ни разу в жизни не измеряли. Скорее всего дело в родовом перстне.

– Покажите, – попросил советник и графиня протянула руку. Герцог внимательно посмотрел на неё, затем хмыкнул и сказал, – можете быть свободны. Только больше не привлекайте лишнее внимание охраны своими чересчур быстрыми выходами.

Лэтти от удивления продолжила сидеть и молча смотреть на герцога, ожидая хоть каких-нибудь объяснений.

Тот в свою очередь оторвал взгляд от бумаги, которую только что взял и вопросительно посмотрел в ответ:

– В чём дело?

– Я разве не арестована? – спросила совершенно растерянная девушка.

– А нужно? – вопросом на вопрос серьёзно ответил советник, глядя ей в глаза.

– Нет. – сказала Летти и больше не теряя ни секунды, выскочила за дверь и побрела к себе в покои.

Утром следующего дня королеве предстояло проводить в дорогу мужа, что, к разочарованию её величества, было обязательной частью королевского этикета. В сопровождение она взяла себе лишь пару девушек из свиты, и, завидя придворных, всячески пыталась изобразить печаль и тоску по поводу отъезда супруга.

– Возвращайся скорее, драгоценный! – громко молвила Виктория и даже протянула мужу руку для поцелуя.

Король без особых нежностей формально изобразил поцелуй и ответил:

– Береги себя, драгоценная.

А затем без лишних предисловий вставил ногу в стремя и с лёгкостью оседлал своего великолепного шарифского жеребца. Впереди на холме уже громоздились его свита и сопровождение, состоявшие из двух гвардейских отрядов, слуг и дюжины лордов, что входили в состав малого совета. Все они были одеты в дорожные костюмы и восседали на дорогих лошадях. После того как король дал знак – вся свита тронулась и лошадки нетерпеливо обмахиваясь хвостами, застучали копытами по мостовой.