Минуте на пятой пути, когда просёлочная дорога завернула за первый лесок, Матвеич, крутя баранку, как обычно с лукавой улыбкой произнёс:

– Кому молчишь, Георгич? Али случилось чего? – и не дождавшись ответа, продолжил, – Давай выкладывай о чём думку гадаешь!

– Да не, Матвеич, – отшучивался было Нестор – Всё в норме, просто последнее время не весело как то, хотя и грустить вроде бы поводов нет!

– Ну такое бывает, вот я иногда, – подхватил Матвеич, встану утром с кровати – петь охота, вот как хорошо, а жена из дому позвонит, ляпнет что нить – и от настроя моего бодрого только пыль и осталась! Бабы они такие, и в небеса тебя поднимут и оземь ударят, да так что… Матвеич покосился на Нестора, – С Тамаркой что ли поцапались? Ну так это нормально, это и есть семейная жизнь!

Вопрос о Тамаре пролетел мимо.

– Ты вот что мне скажи, Матвеич, – Хрулёв, сделал паузу и серьёзно посмотрел на водителя, – Вот если тебе очень хочется что то сделать, что по сути не принесёт никакого вреда другим, хотя изначально ты знаешь, что делаешь некрасиво и вступаешь в конфликт со своею совестью, но сделать очень хочется… сделаешь?

– Мудрёно излагаешь, Георгич, – не отрываясь от извилистой дороги ответил Матвеич, – Не ходи ты вокруг, да около, выкладывай как есть и я тебе как есть отвечу!

Хрулёв осторожно двумя пальцами зажал бившегося на лобовом стекле шмеля и выбросил в открытое боковое окно.

– Вот ты веришь во второе пришествие Христа? – неожиданно спросил Нестор.

– Конечно верю! – уверенно ответил тот, – На то и надеюсь, что спустится он снова к нам, да порядок наведёт, а то столько за последние лет триста несправедливости мы натворили, в таких грехах измарались, что ни какой небесной химчисткой наши души не отмоешь! А то, что сойдёт он до нас и свой суд справедливый устроит, так ни сколько не сомневаюсь! Как там в писании сказано: «Не все умрут, но изменятся все в мгновение ока и мёртвые воскреснут нетленными, а мы изменимся, ибо тленному суждено облечься в нетление, и смертному – в бессмертие»! – Матвеич искоса посмотрел на собеседника, предвосхищая удивление оного услышанной цитатой!

– Тебе бы не в сторожа, а в батюшки! – охотно подыграл Нестор, – И борода и речи при тебе, рясу вот купим сегодня…

Тут оба засмеялись и мотор, поддерживая сплочённое ликование, громко чихнув на прощание, заглох.

…Солнце набирало силу, приближаясь к полудню, желто-зеленый ковёр ровно простирался вдаль, пыльная просёлочная дорога с замершим на ней УАЗиком вихляющим шрамом сомневающегося хирурга резала поле на две части. Из под открытого капота доносился шкворчащий звук выкипающего радиатора, сдобренный бесхитростной бранью Матвеича.

– А я уже который год прошу поменять этого динозавра! Он же вымер уже лет как десять назад!

Минут десять сидели молча, ожидая когда радиатор остыне. Хрулёв задумчиво смотрел вдаль, Матвеич смотрел туда же, но в противоположную сторону. До асфальтированной трассы им оставалось пять километров.

– Матвеич, нарушил душную тишину Хрулёв, – скажи, вот если бы сейчас появился человек наподобие Иоанна Крестителя, который бы разносил весть о скором явлении Христа, и сказал бы тебе, что второе пришествие уже скоро… ты бы ему поверил?

– Неа, не поверил! Не те времена сейчас, чтобы кому-то, кого лично не знаешь верить! – Матвеич, распластанный на сидении сдвинул кепку, закрыв глаза и нос, – Включишь телевизор – там все говорят, обещают, убеждают, а дальше говорильни дела не идут… как говорил Господь – воздавай каждому по делам его! Нет дела – нет и веры словам!

Вскоре Матвеич залил в радиатор воды, повернул ключ в замке зажигания, под капотом раздался скрежет, и заклокотавший движок медленно потащил динозавра отечественного автопрома через поле.