– Это не зависит от меня и не зависит от вас. Поймите, – и меня и вас выбрали!

Костик замолчал, чем и воспользовался доктор.

– Ну то, что тебя выбрали мы уже выяснили, а позволь поинтересоваться кто и зачем выбрал меня? – в Несторе проснулось искреннее любопытство.

– Был знак… вы станете моим Проводником! – казалось, ожидая заданного вопроса, тут же ответил Костик.

– Интересно! – Хрулёв неспешно прошёл вдоль лавки и вернулся назад, – Ты Предтеча, кого или чего я пока не понимаю, ибо уж извини, к религии отношусь скептически, а я твой Проводник?… И куда я тебя поведу, если мы ограничены на трёх гектарах четырьмя стенами непреодолимых заборов?

– Всё изменится, уже скоро… Мы уйдём и поведёте меня вы. – спокойно произнёс Костик.

– Подумай, о том, что я тебе сказал, Исалий, – подвёл итог разговору доктор и, пожелав здравия, удалился.

До конца оставшегося дня он постоянно вспоминал последние слова Костика. После ужина Нестор открыл ноутбук и набрал в поисковике «предтеча», уточнив для себя значение этот слова.

Знатоком христианства или иной религии Нестор не был, более того, отношение к религиям у него были особые, мягко скажем неодобрительные. В целом он не отрицал и даже верил в то, что после физической смерти духовная сущность, не прекращая существования, просто переходит в иное измерение, где продолжает свой путь. Он не сомневался в том, что за все негативные поступки в этой телесной жизни сущности там придётся держать ответ. Он даже допускал существование Бога как некое подобие центра управления всем этим телесно-сущностным хозяйством, заставляющим весь огромный механизм жизни исправно функционировать. К вере в Бога как человек Нестор относился спокойно, считая это сугубо личным делом каждого, но как психиатр и учёный он считал веру в Бога всего лишь природной опцией человеческого мозга.

В реальных беседах на подобные темы Нестор отстаивал свою точку зрения убедительным примером ограниченности человеческого восприятия, а именно просил собеседника представить себе бесконечность вселенной, хотя бы на пару минут. Собеседник закрывал глаза и молча представлял, но через минуту-полторы с удивлением описывал свои странные ощущения как «мой мозг упёрся в стену и сам переключился на другие мысли». И все, кто пробовал представить бесконечность вселенной, описывали примерно то же самое – мозг, в конце концов, отказывался обрабатывать этот процесс. Далее Нестор приводил ещё пару примеров с обманом зрительного восприятия, убеждая собеседника в реальных и достаточно узких границах возможностей человеческого разума. В финале Хрулёв уже как психолог объяснял реакцию человеческой личности на жизненные и природные процессы, которые человек изменить не в силах, то, что психика человека уязвима и в критические моменты своего бессилия норовит спрятаться в некий защитный «домик», тем самым оправдать свою беспомощность. А чем может оправдать своё бессилие слабый человек? Естественно наличием воли в происходящем более сильного разума, тягаться с которым бесполезно и лучше принять реальность, смирившись с ней. Так мозг успокаивает сам себя, не давая обладателю перейти личностную деструктивную черту. Как раз опция Бога по мнению Хрулёва и является неким предохранителем для разума человека.

С религиями у него всё было ещё проще – все религии придуманы людьми, а люди, как показывает история, ничего просто так без выгоды не делают. Допустим, рассуждал ещё в спорах юности Нестор, есть общество и «кто-то» захотел заставить всех следовать в одном нужном этому «кому-то» направлении. В массы забрасывается идея, которая сперва ими отвергается, затем на протяжении какого-то времени впрыскиваются некие подтверждения идеи, и вот уже идея имеет спокойное восприятие внутри общества. Подкидывая информационные поводы, уже в следующем поколении общество принимает идею как что-то естественное… И вот уже религия определяет сознание, а соответственно образ мысли и уклад жизни конкретного общества. Получается, что «кто-то» написал законы для общества и приучил его исполнять их. В итоге – наглядная манипуляция общественным сознанием.