Повитуха из другого мира. Я (не) твоя пара, дракон! Лия Совушкина

– И не смей высовываться, дрянь! – гаркнула незнакомая женщина, гневно глядя на меня, прежде чем захлопнуть тяжёлую дверь.

Я шокированно стояла посреди каменной комнаты и не знала, что вообще происходит. Непослушное тело ощущалось как набитый камнями мешок, голова раскалывалась от боли. Давно у меня не было мигрени, и вот тебе – получите и распишитесь. Схватившись руками за голову, отступила на несколько шагов назад. Ватные ноги упёрлись во что-то твёрдое – наверное, кровать. Опустила одну руку и чуть присела, ощупывая нежданную преграду. Точно. Кровать, застеленная колючим покрывалом.

Осторожно сев, я обвела взглядом незнакомую комнату. Старинная обстановка, как в исторических фильмах, совершенно не напоминала мою комнату в общаге. В голове словно пронёсся тайфун, начисто стерев последние воспоминания. Застонав, прикусила губу.

Нет, я точно помнила, что шла на пары. Первой лекцией ещё должна была быть патанатомия, которую я с нетерпением ждала. Вспышками перед глазами проносилось моё утро, наполненное спешными сборами и мелким, противным дождём. Моросящий туман не желал превращаться в полноценный дождь и лишь портил настроение. Серость, в которую я тогда выскочила, вызывала неясные опасения. Чудилось, что произойдёт нечто невероятно ужасное. Однако, не прислушавшись к предчувствию, я всё равно покинула общежитие.

На этом моменте в моей голове словно взорвался фейерверк, в глазах запульсировали цветные пятна. Застонав, я сильно сжала руками голову. Чёрт, только этого мне не хватало. К глазам подступили слёзы – настолько больно мне было.

Всхлипнув, я внезапно, как наяву, увидела фары машины, что появилась из серого тумана. Визг шин по мокрой дороге и глухой удар. Грудь налилась тяжестью и заныла, ощущая невидимый удар. Меня сбила машина? Когда? Почему я оказалась тут, вместо больницы? Распахнув глаза, я принялась ощупывать своё тело.

Переломов нет, ссадин тоже, даже ногти целые. Только вот, кажется, головой я всё же тронулась.

Шокированно рассматривая тонкие и длинные пальцы, я отказывалась верить увиденному. У меня никогда таких не было, даже в детстве. Они напоминали изящные руки статуи, искусно вырезанные из мрамора. Да, с чёрной каймой под ногтями и огрубевшими ладонями, но не утративших первозданной красоты. Грудь тоже подозрительно выросла, превратившись в твёрдую тройку вместо привычной единицы. Это на меня так столкновение с машиной повлияло, или разум решил показать интересное кино перед смертью?

Чёрт! Да почему эта мигрень никак не пройдёт?!

«П-прошу, хватит в-выражаться!» – внезапно произнёс тихий девичий голос в моей голове.

– Что за…? Неужели реально сотрясение галлюцинации вызвало?! – выдохнула я, прикрывая ладонью рот.

«Г-галю… Что? Не понимаю вас», – заикаясь, пробормотала неизвестная девушка в моей голове.

– Звездец, приехали, – застонала я, не желая признавать у себя раздвоение личности.

«Я н-не з-звездец, – робко сказала незнакомка, вызвав мой скептический хмык. – Меня зовут Г-глория Эд-дельвейс, и я х-хозяйка этого тела».

– А я тогда кто? – задала глупый вопрос, глядя на каменную стену напротив кровати. Кстати, довольно старый камень, тёмненький такой.

«Д-душа, пр-рисланная Создающим миры ради в-великой цели», – простодушно ответила Глория.

– Я? Ещё и ради великой цели? Точно брежу, – помотала головой, стараясь не переусердствовать. Внутри всё ещё продолжали стучать молоточки, пытаясь разбить череп. – Если я – всего лишь душа, то почему ты просто голос в голове? Разве не наоборот должно быть?

«Н-не зн-наю, – растерянно произнесла девушка, замолкая на несколько минут. – Н-наверное, так б-будет больше п-пользы миру».

– Глупости это всё, – я заскрипела зубами, чего ради слушаю свой глюк? Явно ведь бред несёт, пользуясь моим сотрясением. – Ты бы так спокойно не говорила об этом, будь всё правдой.

«Я ис-стино в-верую в Создающего, – горячо запротестовала Глория, отчего в моей голове произошёл новый всплеск боли. – Р-раз он принял т-такое решение – мне следует п-подчиниться!»

– Ну и дура, – хмыкнула я, ложась набок и подгибая колени.

Моя незримая собеседница замолчала, явно обидевшись. Мигрень потихоньку начала отступать, позволяя дышать свободнее. Я даже решилась осмотреть комнату, в которой очутилась.

Первым бросилось в глаза отсутствие люстры, вместо неё на покосившейся тумбочке стояла свеча в рогатом подсвечнике. Крохотное окно стыдливо прикрывалось старой шторой, попавшей сюда после долгой службы где-то в другом месте.

Сама комнатушка была небольшой – метра три на три, может, чуть больше. Неужели это спальня Глории? Бедолага, мне даже жаль стало свою галлюцинацию.

Жёсткая кровать не располагала к приятному отдыху, скорее причиняла ещё больше дискомфорта. Головная боль совсем ушла, словно её и не бывало. Потерев глаза, уставилась в потолок. Грубый камень, даже не белённый.

Встала, ощущая, как ноет спина. Вот настоящее орудие пыток, ей-богу, а не кровать. Подойдя к окошку, кончиками пальцев подцепила штору, отодвигая. Ткань жалобно затрещала, собираясь остаться у меня в руках.

Резко отпустила, побоявшись испортить единственное светлое пятно в этой комнате.

– Эй, Глория, – тихо позвала, глядя в окно. Картина перед глазами поражала в самое сердечко, грозя инфарктом.

«Чт-то т-ты хочешь?» – обиженно спросила девушка в моей голове.

– Почему мы в замке? – я рассматривала высокие стены старинного замка, напоминающего те, что показывают в фильмах.

«Это м-мой дом», – расстроенно произнесла Глория, я услышала в её голосе печаль и тоску.

– Тогда почему ты живёшь в этой комнатушке, раз твой дом – замок? – осторожно спросила, ничего не понимая. – И что за дамочка на меня… то есть, тебя, кричала?

«Г-госпожа Бр-рунхильда, экономка, – имя женщины далось Глории тяжело, она даже запнулась, произнося его. – Он-на опекает м-меня и следит, ч-чтобы не прох-хлаждалась».

– Хороша опека… Дрянью называть, – протянула я, прикусывая губу.

В голову полезли непрошенные воспоминания, от которых по коже пробежал холодок. Встряхнула головой, отгоняя прочь мрачные картины, и потёрла подбородок.

– Ты не ответила на первый вопрос, – чуть погодя напомнила, ожидая ответ.

«Я – б-байстрючка, неж-желанное дитя лорда фон Эдельвейса», – нехотя призналась Глория, вновь пропадая внутри моей головы.

Оу. Теперь мне стало отчасти понятно положение этой несчастной девушки. Я тихо отступила обратно к кровати, осторожно садясь на жёсткий матрас. Врагу не пожелаешь быть нежеланным ребёнком. Да и, насколько я помнила, бастардов презирали во все времена. Пусть это и мой сон, галлюцинация, однако мне стало жаль Глорию.

Я неосознанно потёрла запястья, что внезапно заныли от призрачной боли. Там давно не было синяков, но даже спустя многие годы я продолжала видеть их сквозь чистую кожу.

Залезла с ногами на кровать, однако опереться на холодную стену не рискнула. Покусывая кончик ногтя, начала обдумывать всё произошедшее, ведь в собственное безумие верить я не собиралась.

Итак, что я имею? Если верить воспоминаниям – меня сбила машина, немудрено, учитывая спешку в универ и густой белёсый туман на улице. Чем больше я находилась здесь, тем сильнее гасла моя вера в обычную галлюцинацию. Скорее уж нечто другое просилось на ум – перерождение. Мои одногруппницы любили время от времени почесать языками о всяких популярных книгах, где девушка умирала и переносилась в другой мир.

В целом, ситуация очень даже подходит. Вот бы ещё вспомнить, что, помимо перерождения, было в их книжках. Любовь? Испытания? Героиня становилась супер-мега-сильной и крошила врагов направо и налево? Нечто подобное там точно было. Тяжело вздохнув, принялась крутить и вертеть в голове эту мысль. Не зря ведь говорят, что миров великое множество. Никто достоверно не знает, что ждёт душу после смерти телесной оболочки. Многие, пережившие клиническую смерть, упоминали туннель и белый свет, но у меня их не было. Это уже странно.

Первое, что я увидела в этом мире, была кричащая женщина и эта комнатушка. Они словно возникли из ниоткуда, подобно переключившемуся кадру. Возможно, – я вновь прикусила губу, – часть воспоминаний куда-то исчезла.

– Что же мне теперь делать? – тихо пробормотала я, совершенно разбитая после всех умозаключений.

«Жд-дать знак», – вновь вынырнула из подсознания Глория, знатно испугав меня.

– Никогда не любила ждать у моря погоды, – буркнула я, борясь с раздражением.

Какой ещё знак? Камень на голову с кратким пояснением моей дальнейшей судьбы?

«Созд-дающий никогда не б-бросает д-детей своих», – начала проповедь девушка, явно являясь истинной фанаткой местного божка. – Он т-точно под-даст нам знак, в-вот увид-дишь!»

Святая наивность, тьфу. Вот как таким фанатикам что-то доказывать? Я и в родном-то мире не особо верила во все эти религии, что уж говорить за совершенно незнакомый мир и его пантеон. Прикрыв глаза, сосчитала до пяти, медленно выдыхая. Не время, Вика, для ссор с новой соседкой по телу.

– Хорошо, знак так знак, – медленно протянула я, открывая глаза. – Чем ты обычно занимаешься? Почему тебе запретили выходить?

«Я-я обычно п-помогаю слугам, – начала перечислять Глория, – м-молюсь и ин-ногда с-собираю т-травы. А в-выходить н-нельзя, п-потому что г-гости в-важные едут».