Утро завертелось суетой: умывание, завтрак. А через полчаса всё стихло. Провожая Вадима, Юся снова вышла на крыльцо. Он приобнял её.

– Не думаю, что мы сегодня уедем.

– Уже поняла, – выдохнула она.

– Отдыхай. Когда ещё выдастся.

– Конечно. – Кивнула, улыбнулась, помахала вслед рукой, а как только его фигура растворилась в тени улицы, отправилась к Тоне на двор.

– Ранние вы с мужем пташки. – Завидев её, хозяйка заулыбалась. Она сыпала корм курам, подзывая их привычным: цыпа-цыпа.

– Мы не женаты. – Рая пожала плечами, зачерпнула из ведёрка птичью еду, сыпанул перед собой.

– А что так?! – удивилась Антонина. – Пара такая замечательная. Видно же, что любите друг друга.

– Пока как-то не думали об этом. Тоня, я тут слышала историю, что в доме, где забор повиликой оброс, ведьма жила. Неужели, правда?

– А-а-а, успели уже спужать! Не слушай ты никого. Это всё байки местные. Брешут люди, да и только. Правда, Агнесса, действительно, странная была. Иной раз глянет на тебя, так словно насквозь прожжёт. Поговаривали, если кто худое ей что делал, так потом болел серьёзно. Или случалось с ним неладное. Но и хорошего про неё тоже много говорили. Знахарка она была сильная! К ней даже из города люди приезжали.

– А почему дочь и внучка от неё уехали?

– Про дочь не знаю, а Мария не от неё уехала. Агнесса-то, наоборот, души во внучке не чаяла, а та городской жизни хотела, вот и уехала. Все уезжают из деревни.

– Понятно. Ещё спросить хотела. А где у вас кладбище?

Антонина резко выпрямилась. Глаза у неё сделались большими, взгляд настороженным:

– Что за надобность тебе на кладбище ходить?

– Проверить кое-что хочу. Так где?

– Ну так… это… на горушке. По дороге на станцию, только влево. Ой, разволновала ты меня. Может, вместе с тобой пойти?

– Нет, не нужно. – Рая успокаивающе погладила её по плечу. – Я не стану там задерживаться. Туда да обратно. Пока Анюта с Андреем проснутся, уже вернусь.

– Так они всё же решили уехать сегодня? А может, побудут ещё? У нас тут хорошо. Задержались бы вместе с вами.

– Не знаю, Тоня. Проснутся, поговорим.

Осмотрев вечером сарай и расспросив Семёнова основательно, Волков всё тщательно записал в блокноте. Картина складывалась не то чтобы сложная, но очень запутанная. По всему было видно – убийц двое. Очень походило на бандитские разборки, как и предположил следователь. «Но к чему изощрение с ножами и передозировкой – непонятно. Ну застрелили бы бедолаг, и делу конец! Ночь, дождь. Никто бы даже не услышал. Пистолет с глушителем».

– Кстати, а это тоже загадка! – пробормотал Вадим, останавливаясь перед дверью в сарай.

«Неужели здесь киллер работал?! Кто же вы такие, ребята? Кому так сильно дорогу пересекли? И этот… четвёртый, что наследил тут густо, почему, оставив героин, пустился в бега? Что его так напугало? Или не напугало?» Волков снова открыл сарай, встал в дверном проёме, выпустил облако сигаретного дыма, прищурился. «Судя по рассказам Семёнова, именно напротив этой двери сидел убитый с пулей во лбу. Получается, четвёртый вошёл в сарай, увидел убийцу и выстрелил, но промахнулся, поэтому убийца ушёл! Почему убийца, а не убийцы? Потому что четвёртый выстрелил только один раз! Потом он метался по сараю. Зачем? Ему что-то было нужно здесь! На ум приходит только одно – наркотики. На столе лежала пачка героина, но он её не взял, потому как…»

– Этого дерьма было гораздо больше! – невольно пробормотал вслух.

От мысли, что где-то в деревне прячется контрабандист с крупной партией наркотиков, стало не по себе. «Бандиты ни за что не отдадут своё! Здесь развернётся настоящая бойня. Найти бы раньше».