И всё же то, что Поль Кастенг извлёк из своего кармана, содержало величайшую тайну, которая могла стоить ему жизни, попадись он на пути другому иезуиту.
Поль, естественно, не догадывался, что стал обладателем имущества тайного Ордена иезуитов. Всю оставшуюся дорогу, если только его не мутило от морской качки, он изучал карту. Мысль о Кавказе змейкой вползла в голову Поля и свернулась там в клубок.
Пока он плыл в Европу, к нему приходили странные мысли, но теперь они не путались, а ложились так, словно он успешно освоил университетский курс по добыче золота на Кавказе.
И Поль Кастенг, доплыв до Европы, снял всё, что оставалось у него во Франции, около десяти тысяч франков, и тут же отправился не в Австралию, где начиналась новая золотая лихорадка, а на Кавказ…
Глава 11
На Кавказе продолжалась война России теперь уже с имаматом Шамиля.
В русской ставке Главноуправляющего барона Розена сменил другой наместник царя – генерал Ермолов, герой войны с Наполеоном.
Он хорошо знал о Золоте Кавказа, о том, что несколько тысячелетий назад, когда древнегреческие аргонавты привезли знаменитое Золотое Руно, на деле это означало, что колхи и сваны клали в ручьи дощечки с дырками, а поверх них овечьи шкуры, на которые оседало речное золото.
Горцы рыли на золотых приисках грузинских и имеретинских царей, золото намывали в Мингрелии и в бывшем Ганджинском ханстве, ставшем российской Гурией.
Генерал Ермолов поначалу считал, что в горах все береговые и речные наносы из чистого самородного золота, но, посылая одну за другой разведки, подтверждения этому ни разу не получил.
И даже у древней крепости Озургет, где золотоискателям открылась плоскость на возвышении с названием Золотой горы, ничего, кроме железной охры, им не открылось.
То там, то здесь выплывали названия мест с намёком на таившееся под ногами золото, манили перспективами добычи, но всё оставалось без результата.
Тем временем Кавказ становился золотоносным всем тем, что писали о нём русские офицеры: Кавказ, несмотря на проливаемую с обеих сторон кровь, рождал в сердцах романтизм и чувство сопричастности величию снежных вершин Эльбруса и Казбека, он проникал в души и сознание русского общества в обеих столицах и губерниях оттого, что каждый считал за честь исследовать этот край со всем своим энтузиазмом и образованностью.
Проехавший через весь Кавказ учёный шевалье Жак Франсуа Гамба тоже намыл своё двухтомное золото под названием «Путешествие в Южную Россию», которое издал в Париже.
Шамиль уже вступил в свои права третьего имама, вождя всех горцев, для имамата добывались свинец, строительные материалы и… золото.
Русские научились воевать не артиллерией, а вырубать леса Чечни, чтобы настигать противника для рукопашной. Горцы научились предавать друг друга и завидовать доброте и спокойствию русской души.
А русским чиновникам золото всё не открывалось, золотоносным Клондайком для них всегда была и оставалась государственная казна.
В переписках тонул смысл и цели, воровство процветало, нищие, полуголодные солдаты, как всегда, обворованные своими интендантами, в передышках между сражениями чинили на завалинках изодранные сапоги и заводили свои крошечные хозяйства, куда возвращались после очередной перестрелки с горцами и копали картошку, доили корову, вживались в эту землю, обрастая казачьими поселениями. Они становились русскими кавказцами, умирая, оставляли детям землю, ставшую им родной.
Кавказская война ещё не заканчивалась, но имам Шамиль стал задумываться о предательстве соплеменников, которые всё чаще отходили от измотавшей их войны, а русские генералы зачастую вызывали уважение своим мужеством и благородством, чего Шамиль, как истинный воин, не мог не оценить. И потому фантом мира уже повис над Кавказом.