– Да ты у меня поросеночек, – Оля укоризненно посмотрела ему в глаза. – Неужели мы с твоей будущей дочерью ошиблись в выборе папочки и приютили алкаша?

Родион состроил подобие улыбки и, почесав небритый подбородок, ответил:

– Оля, прошу тебя, не нагнетай. Такой кошмар иногда сопряжён и с приступом, а это ужасный спазм мышц, и снять его можно только спиртным. Я же не виноват, что это реально помогает.

– С работой что-то определилось? – спросила Оля, решив сменить тему.

Родион не стал отвечать на болезненный вопрос. Недавнее увольнение и тяжёлая беседа с бывшим руководителем дались ему нелегко.

– Ты правда рад, что у нас будет ребёнок, наша маленькая девочка? – неожиданно спросила Оля.

Смураго посмотрел на неё, и ему стало себя жалко. Докатился до сорока лет, а ничего так и не нажил. Возможно, судьба даёт ему шанс запрыгнуть в последний вагон. В тот самый из детской песни, на котором сидят плюшевый ушастый друг и играющий на гармошке крокодил. Тот, что увозит брошенных повзрослевших неудачников в светлое и доброе будущее.

– Я рад, Оленька, – устало прошептал он.

Оля посмотрела в его глаза.

– Ты говоришь мне правду? – нерешительно спросила она.

– Люблю, – сухо отчеканил Родион и приподнял уголки губ, пытаясь улыбнуться. Перед глазами почему-то возник покойный отец-профессор. Он держал в правой руке целлофановый пакет и тряс им перед лицом Родиона. Напротив, на стуле, сидела мама. Она грустно смотрела в пол, не поднимая глаз.

– Зачем ты притащил в школу эту гадость? – кричал отец. В пакете была мёртвая крыса. Её голый хвост то взлетал над головой отца, то вновь возвращался к носу маленького Родиона.

– Это была шутка, – оправдывался мальчик, косясь на сестрёнку. Та сидела на софе, неспешно расчёсывая свои великолепные кудри. Рядом с ней красовалась огромная кукла. Родиону иногда казалось, что они невероятно похожи: кукла и сестра. Это его забавляло. Он осторожно подмигнул ей, на что она показала ему маленький розовый язычок.

– Нет, ты слышала, матушка, это, видите ли, была шутка! Я намерен тебя наказать, Родион. И из-за тебя на юг не поедет твоя сестра, вы оба на лето останетесь в Москве. Я с мамой сегодня же улетаю в Геленджик, в наш дом у моря, а вот вы остаётесь с няней и тёткой здесь. Пожалуйте, вместо прекрасного тёплого моря дышите угарным газом и смогом. И всё это из-за тебя, мой мальчик, из-за твоей невинной шутки. Как вообще можно было додуматься в последний учебный день притащить в школу дохлую крысу? Да где вы, голубчик, её взяли, хотел бы я знать? И ещё ответь мне, сынок, ты нас с мамой хотя бы немного любишь? Ты любишь, Родион, а? Любишь или нет? Отвечай, мерзавец!

Смураго тряхнул головой, освобождаясь от застрявшего в голове вопроса и от воспоминаний детства. Они кружились вихрем в его голове, не давая покоя.

В судьбе Ольги, несмотря на разницу в возрасте, он появился сравнительно недавно. Родион Смураго развелся с женой спустя почти двадцать лет. Женился рано. Жили странно: детей нет, у каждого свои интересы. Смураго интересовали элитные ночные клубы, богатенькие друзья и ни к чему не обязывающие отношения. Бывшая супруга была из «другого теста». Родион старался не общаться с её родителями, считая их отсталыми колхозниками. Мама супруги была товароведом в сетевом продуктовом магазине, отец участковым. Родители Родиона – из другой социальной прослойки.

Профессор Евгений Павлович Смураго всю свою жизнь посвятил физике и достиг высочайших результатов. Его супруга, мать Родика, в молодости блистала на сцене Мариинского театра, всегда оставаясь стройной, с прямой спиной и высоко поднятой головой. В их семье разговаривали на французском языке. Читали Шекспира в оригинале и цитировали изречения на латыни.