Торопливый взгляд на резервы подсказал: дело плохо. Я истратил весь свой запас на защитный купол и копание в земле. Но почему так мало у меня осталось?!

Да, дурацкий вопрос. Всё ведь предельно ясно – почему. Столетия практики остались в том, другом теле, с раскаченными источниками, и почти бездонными энергетическими резервами. А сейчас в моём распоряжении только… это… Я осмотрел себя с презрением. Тьфу ты…

Воткнув зубочистку в череп демона, я глубоко вздохнул и выбрался наружу. Отыскал кусок бетона поострее.

Гул портала стих спустя десять минут кропотливой и достаточно унылой долбёжки по черепу демона. Выброшенная энергия убитого хранителя накрыла меня с головой, и я опёрся о стенку ямы, принимая её. Вот ведь… Тело явно не готово к таким перепадам… Голова кружилась, живот, грудь распирало, будто бы я съел ведро шашлыка и запил газировкой.

Когда меня, наконец, отпустило – пепел с неба больше не падал, а сквозь хмарь проступили яркие звёзды. Получилось. Зона закрыта. Выкуси, Пожиратель. Начало нашему новому противостоянию положено.

Я выполз из ямы, отряхнулся. Руки до сих пор дрожали. Энергию надо срочно куда-то выплеснуть, иначе хилый контур лопнет.

– Артемьев? – раздался злобный и требовательный голос. По телу пробежался холодок. Я медленно обернулся на Крокодильшу Павловну. Прошло сотни лет. Я бился с такими тварями, один взгляд на которых мог свести человека с ума. Я убил столько демонов и людей, что их и посчитать невозможно.

Но сила этого визгливо-скрипучего голоса затронула глубокую душевную рану, которая, обалдеть, до сих пор не затянулась.

– Что ты здесь делаешь, Артемьев?

Сухопарая директриса пушкиногорского императорского интерната для детей-сирот держала в руках фонарь. Слева и справа ночную мглу резали лучи света. Слышались голоса других преподавателей.

– Где Большакова, Миронов и Маздай, Артемьев? – не унималась Крокодильша Павловна. – Они с тобой?

Я сунул трясущиеся руки в карманы, чтобы спрятать сверкающие на кончиках пальцев искры. Как же не вовремя она сюда припёрлась! Вот совсем не вовремя! Избыток энергии требовал выхода!

Устраивать световое шоу и сливать лишнее в воздух нельзя: афишировать свои особенные таланты пока не стоит. Аккумуляции силы портала учат на более высоких рангах, а для людей я Илюша Артемьев. Сирота, который только что получил дар, а значит и не умеет перехватывать освобождённые потоки энергии.

– Ты язык проглотил, Артемьев?! – директриса подошла и подняла руку, чтобы отвесить мне подзатыльник.

Вот этого владыка преисподней и убийца Пожирателя Звёзд стерпеть никак не мог. Но стерпел! Однако во взгляде что-то такое промелькнуло, отчего Крокодильша моментально забыла о своих злобных намерениях и отступила. Энергия тем временем сама сорвалась сквозь пальцы в карман, и в последний миг удалось перенаправить поток в другое пространство. Опаньки. Ладоням стало холодно от дыры между реальностями. Такое-то и специально не сделаешь! Ничего себе стартовал, Илюша.

– Илья! – закричал кто-то. Из темноты с фонарём ко мне бежал подросток. Иван. Или Пётр? Или всё же Иван? Проклятье, не помню. Память тела возвращалась очень неторопливо. – Слава Христу, живой. Я всех поднял, Илья. Я всех поднял! Что случилось с Зоной? Это Большакова?

– Поднял? – не понял я. Директриса обошла меня по большой дуге. Луч её фонаря скользил по стенам, но взгляд Крокодильши то и дело возвращался ко мне.

– Да, поднял! Услышал, что девочки говорили, что Большакова хочет закрыть разлом и для этого ей нужна душа. И ты уже ушёл. Я сразу понял и к…

– Вань, я…

– Илья, я Семён… – остановился как вкопанный паренек. Вихрастый, тощий, глаза огромные и очень обиженные теперь.