Братья Гулизы тоже были на взводе за униженную се- стру и племянников.

Химор души не чаяла в своей любимой голубоглазой не- вестке, которую полюбила как родную дочь. Она наполни- ла потомством дом.

Что ещё нужно было для счастья? Нет, ему понадоби- лось соблазнить чужую дочь и сестру, этим разогнал весь дом и сам не появлялся.

Он не мальчик и понимал, что у его народа такое не сой- дёт ему с рук. Что на него нашло? Бес попутал.

Для Химор роль бабушки таких милых детей осчастли- вила её жизнь и она летала от счастья.

Она не чувствовала усталости от их баловства и шало- стей, её душа заполнялась волнующим теплом и она по- лучала блаженство. Но не могла смириться с тем, чтобы в одночасье лишиться такого счастья.

Если кто-нибудь хотел их наказать, она всегда вставала горой в их защиту. Дети прятались за её юбкой, просили у неё защиты. Это придавало ей гордости и, казалось, жизнь для неё нескончаема.

И вдруг такое горе окутало её дом, дом её милых внуков.

Без них и без их голоса она погибала.

Рождение внебрачного внука злило её. Она ненавидела его и ей не было дела, что он младенец, и нет его вины.

Весёлый смех и шум маленьких детей в доме Миларба, заменил плач бабушки.

Тамара со своим малышом жила в отдаленной задней комнате и они почти не виделись и не разговаривали.

Шалва не приходил домой, а дед угрюмый ходил по двору и больше пропадал на скотном дворе. А скота у них было много.

Дом стал походить на замок.

Химор хотела умереть или избавиться от ребёнка. Улу- чив момент, Химор оставила открытой ставню в комнате Тамары. В тот вечер роль Хиблы заключалось в том, чтобы незамеченной забрать младенца из люльки и передать че- рез окно. Химор ждала под окном с улицы.

Уставшая от хлопот с ребёнком, Тамара спала крепким сном и не заметила, как опустела перед ней люлька её первенца.

Под утро прошла гроза и распогодилось. Местами на небе стали сверкать звёзды. Рассвет был ясным. Солнце поднималось, пуская свои лучи на мокрые листья и траву, радуя каждого, кто встал рано, своим блеском и теплом по- сле вчерашней грозы.

Тамара проснулась от солнечных лучей, которые про- никли в её комнату через окно. Вдруг она вздрогнула: по- чему так долго спит её малыш? Он обычно просыпался не- сколько раз среди ночи и кушал. Она вскочила с кровати, накинула халат, прислушалась: «Тишина. Наверное, спит», – подумала она.

На цыпочках вышла на улицу, привела себя в порядок, умылась, расчесала свои длинные косы и прошла к малы- шу, чтобы разбудить его и накормить.

Она сняла простыню с люльки и ахнула: люлька была пуста. Она остолбенела, не могла вымолвить ни слова. У нее захватило дух, мгновение она будто не дышала. Тамара выбежала на крыльцо – во дворе никого. Она побежала в гостиную в надежде, что бабушка забрала малыша. Как уго- релая, она забежала в комнату, которая служила столовой. У камина, уткнувшись головой в колени, сидела Химор.

Женщины не общались никак. Но тут Тамара не стала ду- мать, она спросила:

– Где мой ребёнок? – голос её срывался и становился пи- склявым, когда она повторяла свой вопрос.

– А мне зачем знать, где твой сукин сын? – не поднимая голову, ответила Химор.

– Где мой ребёнок? Вы не можете не знать, где он, скажите, пожалуйста, будьте человеком, – просила она, чувствуя беду.

Химор сидела тихо покачиваясь, она уже не пережива- ла. Ребёнка передали в надёжные руки и давно уехали. Те- перь даже под пыткой не заставить её заговорить.

Тамара быстро осмотрела все комнаты, но ребёнка не было нигде. Сердце рвалось из груди, иногда она произно- сила душераздирающие вздохи. Она поняла, что ребёнка нет нигде, выскочила на улицу и стала кричать, как на по- хоронах. Её голос был слышен далеко в округе. Услышав крик, люди бежали, кто в чём был. Они бежали на голос. Вся деревня сбежалась на крик.