Группу «славян» и группу «кавказцев» разделяла «группа» мирных гражданских людей и офицер спецназа ВВ.

***

Один из горцев через некоторое время заметил пристальный взгляд Данила и вызывающе посмотрел на него через весь вагон, но Данька не отвел взгляда.

Распитие Илюхиного самогона было в разгаре, и братва уже была изрядно навеселе. Только сам Илья, красный, как рак, выглядел «молодцом». Вадим тоже почти не пил, Костя хоть и пил, но был почему-то трезв и Лёха, сидевший с «гражданскими», просто читал книгу.

Кавказцы посмотрели в сторону Данилы, о чём-то по-своему переговорили и самый здоровый из них детина, выглядевший лет на сорок, направился в сторону русских – его звали Эльбрус.

Преодолев вагон своими широченными шагами за десять секунд, он остановился в полутора метрах от всей компании:

– Хули ты вылупился на нас? – пробасил Эльбрус. – Куда едешь?

Начинать так разговор было стратегической ошибкой. К тому же, он почему-то не понял, что все эти бравые призывники едут одной компанией, а может и понял, но считал себя непобедимым и всех своих горцев тоже. А может, он подумал, что русские – это просто бараны, которые не поддержат «своего».

– Куда я еду, тебя не ебёт, – дерзко, смотря верзиле прямо в глаза, процедил Данила.

– Почему ты так разговариваешь?.. Тебя кто, мама так научил разговаривать?

– А тебя «мама не учил», что плохо кому-то говорить, что ты его маму ебал? – неожиданно вошёл в разговор Вадим. Оказалось, он всё слышал и всё знал, но, сказав свои слова, Вадим даже не посмотрел в сторону Эльбруса.

– Зря так разговариваете, – включил «заднюю» Эльбрус. – Может, где-то в одном месте пересекёмся.

– Не пересекёмся, не переживай, – парировал Вадим. – И оставь нас в покое.

Эльбрус на мгновение задержался, смерив взглядом двух друзей и, наконец, обратив внимание, что они не одни, медленно развернулся и пошёл к своим.

– ЭЭЭЭ, уважяемый!.. – прекрасно спародировав акцент, обратился к Эльбрусу Илья. – Бухани! – И Илья протянул стакан.

Он, выпивший в одного в общей сложности полтора литра «сэма», сидел грозной уставшей кучей за столом. Но когда он предложил кавказцу выпить, это был отнюдь не приветственный жест – глаза горели и смотрели прямо и, казалось, что у Илюхи напилось тело, но не разум – он смотрел Эльбрусу в глаза так, будто хотел прожечь в нём дыру.

Задержавшись на миг, Эльбрус «отчалил» к своим.

– Данила, братан… – Илья пробрался через сидящие тела к Даньке и приобнял его. – Мы их всех скрутим в бараний рог! – И расхохотался, уткнувшись в Данькину щёку носом…

– Хера ли ты пялишься на них? – с укором бросил Даниле Вадим. – «Вонючки» эти нравятся что ли? – Даня понял по глазам товарища, что тот крайне зол на него, но почему – не мог понять. Это был не просто укор, а искреннее негодование и предупреждение злой матери о том, что нельзя лезть к горячему чайнику.

– А почему они с ними общаются?! Что, русских нет? – в ответ разгорячился поддатый Данила.

– Да и похеру!!! – сорвался Вадим. – Пускай берут у них хоть в рот! Отвянь от них.

– Да пошли они… – поддержал Вадима Илья. – Нових купимь!!! Давай стакан.

Илья наполнил стаканы только Даниле, Вадиму и себе.

– «Чин-Чин», как говорят французы… – и они выпили единым духом.

***

Пироги сожрали и курицу тоже. И сгущёнка пошла в ход на закусь. Половина воинов уже «склеила ласты», когда пацан с фоткой «Металлики» на футболке, пополз в туалет. Проводница раздала бельё, свет горел только в той части вагона, где сидели горцы. «Металлист» добрался до толчка и засел там, но Вадиму уже очень сильно хотелось «по-маленькому», и он пошёл в сторону кавказцев, ведь с той стороны вагона тоже был туалет.