В один особенно мрачный день, когда дождь барабанил по окнам хижины, отражая бурю, бушевавшую в душе Элеоноры, Сара пришла с пачкой журналов и глянцевой брошюрой. На этот раз это были не художественные принадлежности и не туристическое снаряжение. Это было что-то другое, что-то, что, как надеялась Сара, даст проблеск надежды. Материалы были о «Институте Феникса», исследовательском центре, расположенном среди безмятежных пейзажей северной части штата Нью-Йорк и специализирующемся на инновационных методах лечения горя, травм и посттравматического стрессового расстройства. Сара сказала, что нашла его, когда искала информацию о травмах и горе, и восприняла это как знак. «Я знала, что тебе станет лучше, – прошептала она. – Мне так жаль».

Сара объяснила, что выбрала Институт Феникса, потому что он, по-видимому, предлагает более целостный подход к лечению, чем традиционная терапия, сочетая передовые достижения нейробиологии с сострадательной заботой. Она указала на статьи, в которых институт рассказывает об использовании инновационных методов, таких как «терапия реконсолидации памяти» и «обучение эмоциональной регуляции», которые, как утверждается, помогают пациентам справиться с травмирующими воспоминаниями и вернуть контроль над своими эмоциями.

В брошюре были отзывы бывших пациентов, в которых они описывали, как Институт Феникса помог им обрести покой и цель в жизни после невообразимых потерь. Одно изображение, в частности, привлекло внимание Сары – фотография нетронутых, современных зданий Института, расположенных среди холмов и зелёных лесов. Это был резкий контраст с клаустрофобными стенами хижины, видение надежды и обновления в мире, который, казалось, утратил свои краски. Сара и не подозревала, что безмятежность на фотографии была лишь иллюзией. Буря начнётся с этой мысли.

«Они ищут участников для научного исследования о травмах и горе», – мягко объяснила Сара, её голос был тщательно подобран, чтобы не ошеломить Элеонору. Она протянула руку, предлагая брошюру Элеонор, но не заставляла её брать её. Это был её способ уважать границы. «Они экспериментируют с новым типом терапии, чем-то вроде… персонализированного лечения, разработанного, чтобы помочь людям справиться со своими эмоциями, регулировать свои реакции и, в конечном счёте, найти способ двигаться вперёд». Глаза Сары изучали лицо Элеонор, ища любой проблеск интереса, любой признак того, что её слова дошли до неё. Она потратила часы на изучение Института Феникса, просматривая их веб-сайт и читая статьи об их работе, пытаясь определить, была ли это законная программа или просто ещё одно пустое обещание. Она искренне верила, что это может помочь Элеонор, но она также знала, что слишком сильное давление на неё может иметь неприятные последствия.

«Дело не в том, чтобы забыть Дэвида, Эл», – подчеркнула Сара, её голос смягчился. «Речь идёт о том, чтобы найти способ жить с болью, почтить его память, не позволяя ей поглотить тебя.

Это способ снова обрести себя без него, – она помедлила, а затем добавила: – Они говорят, что это совершенно новый подход, использующий передовые технологии и персонализированную медицину для устранения первопричин травм. Звучит немного… необычно, но результаты кажутся многообещающими. Согласно брошюре, вероятность успеха составляет восемьдесят девять процентов. Может быть, это то, что вам нужно в вашей жизни.

Элеонора бросила беглый взгляд на брошюру, пробежавшись глазами по глянцевым изображениям улыбающихся лиц и плотным стенам научного жаргона. Стерильный, клинический язык казался безличным, холодной попыткой количественно оценить беспорядочность человеческих эмоций. – Мне это неинтересно, – сказала она ровным голосом без каких-либо интонаций. – Мне не нужен препарат, чтобы справляться со своими чувствами. Я даже не знаю, что означает «Эмпатон».