– Я – бог второго шанса. Могу предложить тебе сомнительную авантюру рождения заново. Ты можешь потратить новую жизнь вновь пожертвовав собой ради глупой мести. Можешь посвятить себя раздумьям о настоящей магии… – он размашисто обвёл пейзаж вокруг свободным синим рукавом, всё ещё придерживая её руку. Гротэр ничего не чувствовала: ни ветра, который шевелил траву, ни солнца, ни энергии, которую обычно сразу улавливала в воздухе, ни чужого прикосновения. Её все ещё не было в этом мире, зато собеседник явно был его частью: он легко вписывался в окружающий их пейзаж. – А в этом мире, несомненно, магия есть. Не уверен, что ты её поймешь, но попытка не пытка.

Чем больше Марианн осматривалась вокруг, тем сильнее просыпалась её подозрительность. Слишком быстрая смена обстановки. Да и то, как говорил этот «бог» больше походило на рекламу казино. Так и тянуло спросить:

– И сколько мне придется заплатить? – буркнула Мари в слух, вырывая руку из чужой крепкой хватки.

– Заплатить? – повернулся к ней тенью в капюшоне бог и будто задумался о чем-то. – Нисколько. Ты и так уже оплатила билет и себе, и другим твоим людям. Так насолить планам Калисии и испортить всё Налиме…

Она даже не знала засмеяться ей или окончательно двинуться крышей. Надо же… Богиня смерти другого мира как-то связана со Зверем и тем, что произошло с её миром. Да уж. Хорошо, что Марианн умеет при желании подмечать детали и оговорки.

– Я не буду объяснять, что к чему: сама узнаешь, – отмахнулся от неё как от назойливой мухи «бог». – Считай, что выиграла в лотерею открыв тот проход. Соглашайся. У тебя всё равно альтернативы: умереть или жить. Думаю, выбор очевиден.

Это слишком походило на долговой кредит банка, чтобы с ходу повестись на такое.

– Заладила… Какая же ты медленная, великие черепахи… – он хлопнул себя по лицу, предварительно развернувшись в профиль, чтобы, видимо, случайно не засветить лицо. А затем бог поднял ладонь вверх и поперёк неё на тонкой коже, от большого пальца до мизинца, проявилась розовая полоска, на которой тут же выступила алая кровь.

– Я, бог «второго шанса», клянусь никогда не упоминать перерождение этой… – он растерянно замолчал, явно определяясь с тем, как назвать учёную. – …девушки в целях шантажа, требования долга или в иной другой корысти.

Кровь на его ладони полыхнула золотистым, а затем порез затянулся, оставляя на руке тоненький, ровный шрам.

– Довольна?

Марианн с сомнением смотрела на это светопреставление, продолжая всё больше лелеять недоверие. Парень молчал, и она тоже помалкивала, с каждой секундой чувствуя, как растет напряжение.

Время шло и когда она уже приготовилась отказаться, собеседник с раздражённым выдохом сдернул с себя капюшон и опять хлопнул по лбу.

– Ты явно лёгких путей не любишь.

И зачем, спрашивается, столько конспирации было?

Марианн никогда не видела таких янтарных глаз у живых людей. В юности, во время одной из магических практик, она купила себе кулон похожего оттенка. Желтый, прозрачный, с черными крапинками. Лицо парня оказалось молодым и очень бледным, а волосы были белыми, больше седыми чем врожденный блонд. В черной, кудрявой шевелюре Марианн тоже пробивалось несколько таких прядок. Парень вновь схватил её за руку. И пейзаж, мигнув, сменился.

Учёная действительно не искала лёгких путей, но то что она увидела, сразу перевесило и её настороженность, и недоверие, и желание держаться от столь подозрительных предложений, похожих на то, что когда-то провернула с их миром Налима, подальше.

Местность вокруг сменилась, дерево исчезло. Они находились на полигоне, который был покрыт песком, и на нём проходил поединок. Двое высоких, выше чем она и её собеседник, парней, весело перешучивались и кидались друг в друга то шарами из света, то ледяными иглами, то огнём, то молниями. Марианн всё ещё не чувствовала энергии, но и привычных символов, которые всю жизнь рисовала на предметах, не увидела.