– Да вы чё? – настаивал Миха. – Это ж как в ОСД [3]! Вдруг она психичка, как и Оди?

На этот раз Соня даже спорить не стала. Она просто надула большой пузырь из жвачки и лопнула его прямо напротив лица моего друга. То есть максимально оскорбительно.

– В-вы что? – вдруг вскипел Хали-Гали. – Как-кая загадка? Как-кая псих… ичка? В с-смысле «и чё»? Вы офигели? Ч-человеку, м-м… может, грозит смерть, а вы т-тут… т-тут… Да ну вас!

Хали-Гали внезапно махнул рукой и вылетел из палаты со всей доступной ему скоростью.

– Чего это он? – спросила Кира.

Мы с Михой переглянулись и ничего ей не ответили. А что тут скажешь, если и сам не знаешь?

– Вообще‐то он прав, – наконец сказал я. – Что, если новенькой и правда нужна помощь?

Соня сложила губки и закатила глаза. Остальные девчонки переплели руки на груди и уставились на меня с таким видом, будто я только что сморозил что‐то неприличное.

– Ну, вот чем мы ей можем помочь? – тем временем напустилась на меня Соня. – Мне двенадцать, тебе тринадцать, этому вот… – она посмотрела на Миху. – Тебе сколько?

– Четырнадцать, – обиженно выдавил Мишка. – Будет. Скоро. Через полгода.

– Этому тоже тринадцать! – округлила Соня. – Вот чем мы можем помочь этой притыренной? Это в ваших американских сериалах дети постоянно мир спасают, а тут мы нужны только затем, чтобы родители иногда вспоминали про нас, когда надо наорать по поводу учёбы, а в остальное время лучше бы нам не путаться у них под ногами!

Соня резко встала. Скрипя прорезиненной подошвой тапок, она тоже ушла вслед за Хали-Гали.

– А с этой что? – сказал Миха.

Кира покрутила пальцем у виска, встала и вышла следом. Софа развела руками и сказала:

– А наша Сонечка ничем не лучше этой новенькой. Просто у неё личико помилее, вот вы и не замечаете, что она с придурью.

И тоже ушла.

– Дуры эти девки, – заключил Миха.

Я промолчал. А что тут скажешь, если он прав?

Время близилось к ужину, поэтому мы по тихой грусти отправились в столовую, чтобы занять место.

Первое время мы обсуждали, почему девочки себя так странно ведут? Не конкретно эти, а так, девчонки вообще. Это же просто какие‐то существа с другой планеты!

Потом разговор плавно перетёк на то, была ли у кого‐то из нас девочка. Честно сказать, к этому времени я как‐то не успел ни с кем повстречаться, но Михе об этом говорить было стыдно. Тем более что он уже успел повстречаться с тремя разными. Они даже целовались. Поэтому я тоже наврал с три короба, что уже встречался с некой мифической Алиной, которая жила через два дома от меня, но пару месяцев назад была вынуждена переехать в другой город. И вот теперь мы якобы поддерживали отношения на расстоянии, переписывались, записывали друг другу кружочки и всё такое. Периодически.

Миха попросил показать её фотку, но я сослался на то, что в телефоне не храню, а Интернета нет.

Уж не знаю, поверил мне Миха или нет, но тогда я сам себе казался очень убедительным.

К шести часам вечера в столовую начал подтягиваться народ. Открылось окошечко раздачи, и оттуда одна за одной потянулись белые со сколами тарелки с ужином.

Несмотря на то что я с Михой пришли туда самыми первыми, каким‐то образом всё равно оказались в очереди. Слава богу, что хоть не в конце, а где‐то ближе к началу. К моменту, когда нам выдали перловку с постной котлетой, наше место за столом уже оказалось занято, и пришлось садиться туда, где осталось два свободных стула.

Мы выбрали пустующий стол посередине. Через минуту к нам присоединился Глюкер, а следом за ним на деревянный скрипучий стул уселся Сэм. Он принялся наворачивать ужин со скоростью голодающего, а потом вдруг замер, выплюнул всё и посмотрел на нас: