ЭПИТОМА

Народ в конец упал духом, разом то ли одряхлел, то ли выжил из ума и уже плывя по течению, держится только за имя народовластия как за соломинку, а дело спасения предоставляется, кому угодно, будь то проходимец или конченый негодяй. Полагайтесь уже хотя бы не на слух, а на свои глаза. Да пусть будут Вам свидетелями земля, солнце, добродетель, разум и людская просвещенность, дающая нам способность различать прекрасное и постыдное.

Упадок культуры всеобщий, университеты влачат жалкое существование, в поэзию врываются ноты отчаяния. Ужасающим является также положение в деревне, где люди разучиваются читать и доходят до полного отупения. Народ достиг последний грани несчастья. Тупое прозябание стало всеобщим. Повсюду шатаются буквально целые шайки обманщиков, которые морочат не только отдельных лиц, но и всю страну. К сожалению уже невозможно надеяться на широкий подъем общественного движения и осуществление общественного идеала справедливости.

ЭПИТОМА

Щедрость легко может стать расточительностью, а бережливость скупостью, когда ими не предводительствует мудрость, которая управляет и щедростью и бережливостью с помощью умеренности и держит их в узде. /Ганс Якоб Кристоф Гриммельсгаузен/

ЭПИТОМА

Уважайте ум и трудолюбие, образованность и умение себя держать.

Плюнь ты на лживую лесть, прогони подхалимов корыстных;

Внутрь себя углубись и познай, как бедна твоя утварь.

Собственной жатвой живи и зерно молоти.

/Авл Персий Флакк/

P\S Люди которые имеют возможность высказаться, живут дольше.

ЭПИТОМА

Москва – это то, место где каждый желает разбогатеть или вволю пожить за свои деньги. Бедняк, откуда бы он ни приехал, найдет здесь для себя полный перечень всевозможных трудностей, а богач – самые изысканные наслаждения.

«Современная Москва – клетка для глупцов и лавочка пороков»

Меня необычайно поражает состояние публики в этом большом городе. Она живет в каком- то постоянном водовороте добывания средств существования, и то, что мы называем настроением, невозможно ни вызвать у нее, ни сообщить ей; все удовольствия, даже театр, должны только развлекать и стоять на страже всеобщего веселья. И даже у читающей публики наблюдается большая склонность только к журналам и романам, которую можно объяснить только тем, что первые всегда, а вторые по большей части вносят свою долю в сумму общих развлечений. Я обнаружил здесь своеобразную боязнь поэтических произведений, и это явление представляется мне вполне естественным как раз в силу упомянутых причин. Ведь поэзия просит и даже требует сосредоточенности. / Иоганн Вольфганг фон Гете/

Я же никого не развращаю, никого не обижаю, может, поэтому я очень одинок в этом городе. Здесь нет дружбы без лицемерия, любви, без подозрения, а спокойствия без страха. Здесь поддерживают, чтобы подтолкнуть и чтят, чтобы обесславить. Здесь берут в долг, чтобы не возвращать и карают без помилования, осыпая милостями предателей и оставляя злодеев на свободе. Мудрейших и сведущих прогоняют в отставку, а неспособных назначают на должности. Каждый здесь творит, что он хочет, и никто не делает того, что ему надлежит. Здесь очень сложно научиться ничему иному, как только ненавидеть друг друга до душегубства, болтать до полной лжи, любить до дикости, торговать до грабежа, просить до обмана и грешить до смерти.