8.08.95.

АЛЕКСАНДРИЯ

Здесь и чудо, и везенье,

И осенняя весна,

Не простое воскресенье,

Но закономерность сна.

Здесь и радость, и услада,

И кипение крови —

Милый город Александра,

Покровителя любви.

Здесь и северное слово

Стал я странно понимать,

И, читая Гумилёва,

Не позволил себе спать.

И с открытыми глазами,

В откровениях тонул.

Ужас счастья познавал я,

Но не шёл потом ко дну.

А когда мне стало тесно

В этом городе у скал,

Тридцать девять лет, как песню,

Я на фото обменял.

И теперь огнём гори я —

И в ночи, и среди дня!

Здесь моя Александрия!

Здесь теперь не ждут меня!

26.09.96. г. Хельсинки

КАПЛЯ ИЗ ГРААЛЯ

Когда рука опять коснётся

Руки, и искра пробежит,

И камень, не стерпев, проснётся

В дремучей вековой глуши,

Сбегутся эльфы и наяды,

Огонь взожгут жесток и тих,

Реками слившиеся взгляды —

Да будут озером у них!

Что означают эти смуты?

Что можно не назвать игрой?

Да то, что день и год – минуты,

А час – столетие, порой.

И все близки и незнакомы,

Не разжимая вовсе рук.

Сегодня – сказочные гномы,

Но завтра – великаны вдруг.

Слова уже всё рассказали,

Границы превратили в хлам.

Осталось каплю из Грааля

На вечность выпить – сладкий грамм.

Но некий сказ сильней желанья,

И мы не вхожи в этот сказ.

Развеялся туман у камня —

Нет эльфов, не было и нас.

27.09.96. пос. Солвалла

НИЧЕГО, КРОМЕ ПРАВДЫ

Мы слёзы льём – когда мы рады,

Не терпим – злимся на кого.

В стихах, мой друг, ни слова правды,

Но кроме правды ничего.

Темнеет в жизни и светает,

Героем был иль подлецом.

Стихи, как губка, всё впитают

И выплеснут тебе в лицо.

Куда, не знаем, деть, порою,

Себя, свой гнёт, и срам, и стыд.

Все преступленья стих укроет,

Но тем скорей всплывут на вид.

Вся жизнь полна противоречий —

И ненавидя, и любя.

Взвалив поэзию на плечи,

Наружу вывернешь себя.

1.10.96. г. Выборг

ИГРЫ С ФЕНИКСОМ

Нас двое, две души союза

На много жизней, пьес и лет:

Мой жаркий Феникс – злая муза,

И я – её дурной поэт.

Она горит в костре сомнений,

Сгорает, лик меняет свой,

И чудным изо всех явлений

Опять знакомится со мной.

Я ж – стихотворец многоликий,

Поэтизированный шут,

Всегда на острие, на стыке,

Под тяжестью таланта пут.

Все игры наши и забавы

Любовной страстию легки

И сумасбродны и лукавы,

С участьем сердца и руки.

Мы ежечасно верно гибнем

И воскрешаемся тотчас.

Сонеты громки, тихи гимны.

Смерть омолаживает нас.

Не помня, якобы, о прошлом,

Я всякий раз для них иной.

Они же, чередуясь пошло,

Всегда сливаются в одной.

В одной – в любимой и желанной,

И ненавистной, как ярмо,

И обаятельной, и странной,

Как состоянье сна само.

Боюсь её и не пускаю

Меня покинуть в сонме искр,

И тут же сам в огонь толкаю,

И предъявляю строгий иск.

Сам по земле при том катаюсь,

Пишу трагедию, скорблю,

В слезах от горя свечкой таю,

И весь этот процесс люблю.

Мой милый Феникс, в новой жизни

Явись невиданной досель!

И по предтече мы на тризне

Забросим танец на постель.

Не узнавая окруженье,

Судьбу, как роли, наизусть

Проговорим, и на сожженье!

И радостно воскликнем: «ПУСТЬ!»

Пусть эта жизнь – не подвиг ратный!

Пусть Я – позёр, а Муза – Рок!

Но каждый действующий – главный!

Мы – неразгаданный урок!

30.12.96.

КОГДА ПОД НОГАМИ РАСТЁТ АДОНИС

Когда ты спускаешься с горных вершин,

Ты знаешь наверно, что ищешь внизу.

И правит тобой состоянье души,

Когда ты спускаешься с горных вершин.

Когда зачерпнешь средиземной воды,

Не ждёшь и не веришь в беду и в грозу.

За что же ещё: за глаза? за труды?

Когда зачерпнёшь средиземной воды.

Когда ты под сводами тех крепостей,

Поправших Ливана живую лазурь,

Не меч, но лишь крест за душою гостей,

Когда ты под сводами тех крепостей.

Когда под ногами растёт адонис,

Он дарит минутную миру красу.

Пускай завладеет им юная мисс,