Душа Ильи затрепетала в предвкушении интригующего чтива. Он даже на минутку забыл о текущих проблемах и опасности, что таилась в каждом уголке этого мёртвого города. Глаза ломило от невероятного напряжения, но парень силился прочесть первые абзацы, пропустив авторское вступление. Время для него остановилось.

Звон разбивающегося стекла, брызнувшего в него тысячами мелких, посёкших кожу на лице и руках осколков, вернул его в жёсткую реальность. Он ошарашенно отпрыгнул от проёма, падая на спину, перевернулся и, не вставая на ноги, бросился к креслу за заряженными обрезами.

– Боги! Что за чертовщина здесь творится! – безмятежно храпевший Годогост в один миг оказался на ногах, с обнажённым мечом. – Илья, ты ранен?

– Немного порезался, но глаза целы! – срывающимся голосом прокричал Илья, направив на дышащее свежим летним воздухом окно один из стволов. – Я не понял, что произошло, стекло вдруг взорвалось!

Пронзительный писк, похожий на птичий, а потом и молниеносная тень со звуком хлопающих крыльев, прошмыгнувшая снаружи, свидетельствовали о нападении.

– Крылатые бестии! Помнишь, те пилигримы говорили о них, мол, не водятся тут такие? – взволнованно спросил парень.

– Помню, – кивнул маг-самоучка. – Значит, ошибались они. Подойди ближе, отрок, мои силы тают подобно снегу на солнце. Я попытаюсь укрыть нас защитным заклятием.

– Думаешь, нападёт? – Илья быстренько подскочил к гмуру.

В ту же секунду снаружи снова раздался противный крик-писк, ему вторили другие, но более далёкие.

– Нападут, – уверенно изрёк Годогост. – В стаю сбиваются, окаянные!

– Вот же я придурок! – зло зашипел парень.

– За что бранишь себя, отрок, не пойму? – удивлённо вскинув густые брови, спросил чародей.

– Да это я же привлёк этих тварей! Почитать захотелось дурню! Встал у окна, а гадина меня приметила!

– Если бы знал, где упадёшь, соломки б подостлал, – спокойно произнёс Годогост. – Ты не серчай на себя почём зря, злость на врага оставь.

Тёмный антропоморфный силуэт, не больше полутора метров в высоту, впорхнул в комнату, оглушив мерзким криком. Выстрел прозвучал ещё громче, однако не принёс результата. Илья промахнулся. Тварь прыгнула на стену и, скрежеща когтями, бросилась в атаку, будто двигалась по полу, опираясь сразу на четыре конечности, при этом помогая себе частыми взмахами крыльев. Прозрачно-алый пузырь, как тогда в подвале, когда на них напала стая крыс, возник в самый последний момент. Существо вспыхнуло иссиня-алым пламенем, превращаясь в облако из крупного пепла.

– Чёрт, мазила! – Илья бросил разряженный обрез на пол, схватил второй, взвёл курки. – Если бы не ты…

Он осёкся, видя, как Годогост, тяжело дыша, стал заваливаться на спину. Илья придержал мага, чувствуя, как тепло и запах трав, возникшие под защитным куполом, сдувает ветром.

– Не могу… голова сейчас лопнет… – еле слышно выдавил Годогост, голубые глаза его потемнели от расширившихся зрачков. – Этот мир опять забрал у меня силу.

Вопль снаружи в очередной раз резанул слух, а в квартиру, мешая друг дружке, ворвалось сразу два крылатых гада, значительно меньше первого. Относительно небольшого промедления, во время которого мутанты протискивались в разбитое окно, хватило для точного попадания. Два ствола выплюнули смертоносную дробь, и она достигла цели.

Одна из бестий заверещала, падая на пол, завертелась волчком, вторая без промедления бросилась на людей. Не успел Илья расстаться с огнестрельным оружием и схватить меч, как Монислав Годогоста, просвистев у него над головой, настиг летуна. Кровь и кишки брызнули на пол, а нечисть с глухим ударом воткнулась в спинку кресла и затихла. Раненая же из обреза тварь успокоилась, забилась в угол и еле слышно шипела.