Эм прокашлялась, чтобы придать севшему голосу уверенность, и заговорила:

– Я не знала, как начать. – Она сделала паузу. – Зашла вот сегодня в гости к твоим родителям и Нику, чтобы дать ему билеты на тот концерт, который он ждал, помнишь? В общем… зашла и поняла, что что-то не так. Обычно он всегда встречает меня, ты же знаешь… выезжает на коляске в коридор, улыбается, машет руками…

Алекс внимательно её слушал, уставившись перед собой. Он видел брата пару месяцев назад, когда заезжал поздравлять его с восемнадцатым днём рождения. Обычно он бывал в том доме каждую неделю, но в этот раз родители отправили Ника на пару месяцев в какой-то санаторий, так что на это время их встречи прервались. Ник – инвалид с рождения и определенные вещи уже стали нормой, но дела никогда не были угрожающими его жизни. По крайней мере, так все говорили.

– В общем, – продолжала Эм, – те благотворители, которые оплачивали ему лечение… их фонд рассчитан только на детей. Когда Нику исполнилось 18, они перестали финансировать его, а больше родители не смогли ниоткуда получить… В общем, – Эм указала на листок, который Алекс по-прежнему держал в руке, – дела у Ника стали хуже.

– И я об этом ничего не знал! – Алекс был в бешенстве. – Почему они мне не сказали?

– Ты вообще догадываешься о суммах, Алекс? Ты ведь и так им помогаешь, разве ты мог бы давать больше?

– Я знаю то, что те суммы гораздо меньше того, что нужно платить сейчас за операции и реабилитации, это уж не говоря о самом главном – о здоровье моего брата! Да как же так…

Алекс чувствовал себя разбитым и подавленым. Он тут же позвонил родителям и проговорил с ними около часа. Эм сидела рядом, а потом вышла в другую комнату, сказав что-то вроде «не буду мешать». Родители Алекса, мягко говоря, были расстроены и он, немного остыв, не стал давить на них расспросами, почему же они не просили у него денег на лекарства для Ника. В целом, он знал ответ – они вообще не привыкли что-либо просить – такова была вся их суть. Но он всё равно искренне сказал, что поможет всем, чем сможет. Нику предстояло собрать деньги на дорогостоящую операцию, а реабилитация стоила ещё больше. И это при условии, что никто не даёт никаких гарантий на его выздоровление. Вернее, на его возвращение к привычной жизни. Да и вообще ни на что.

Алекс смог заснуть только утром, но будильник резко выдернул его из беспокойного горячего сна.

– Будильник? – спросила Эм в полудреме, не открывая глаз. Она лежала рядом. – Ты же вроде увольняешься? Мог бы и опоздать.

Алекс посмотрел на неё, и она, почувствовав его взгляд, открыла глаза.

– Ты серьезно? – спросил он. – Ты же видела сколько денег надо на операцию Нику. Как я могу сейчас уволиться?

Эм приподнялась на кровати.

– Да, – сказала она, – спросонья не сообразила.

Алекс оделся, собрался и побрёл на работу, думая, что судьба оказывается там, куда ты даже не решался смотреть. Как если бы ты ходил спиной вперёд.

Он сразу вошёл в кабинет Виктора и коротко ему рассказал, что намерен исполнить его чаяния, не отклоняться от курса. Он понимал, что вечеринки, вероятно, ему действительно придётся отложить на неопределённый срок. Сегодня сделать это было легко, ведь и не хотелось никаких вечеринок, сама мысль о них была нелепа. Так что он просто пошёл работать, чувствуя как обстоятельства давят его, как таракана, прижимая к земле, пока все его кишки не вылезут наружу. «Хотя мне ли жаловаться?» – думал Алекс. – «Родители там, наверное, с ума сходят».

Том ныл в трубку.

– Чувааак, я так на тебя рассчитывал, ты не можешь меня подвести!