[32], теперь вот за кайзера. Я человек порядочный и опытный. Вы свиньи, пока я не научу вас быть бил-аскари. Вы вашензи, как все гражданские, пока я не научу вас быть бил-аскари. Вы каждый день будете помнить, как вам повезло стать аскари. Уважайте меня, подчиняйтесь мне – или, валлахи[33], я вам покажу. Унафахаму? А ну-ка хором повторяйте за мной: ндио бвана. Теперь что касается формы, сапог, ремня и фески… Это очень важно. Вы обязаны их носить на[34] держать в чистоте. Чистите их каждый день, это ваша первейшая обязанность, бил-аскари. Каждый день вы обязаны проверять свою форму, сапоги, ремень и все остальное тоже проверять. Если они окажутся грязными, вы получите при всех кибоко на матуси[35], хамса иширин. Знаете, что это значит? Двадцать пять ударов кнутом по вашим жирным задницам. Когда дослужитесь до аскари хаса, будете носить такую феску, как у меня. Я вас выучу, вы будете соблюдать чистоту, или, валлахи, попомните мое слово. Обмундирование держать в чистоте. Унафахаму?

– Ндио бвана.

Нубиец подробно объяснил, как носить и ухаживать за каждым из предметов одежды. Он резко выговаривал слова на нескольких языках: суахили, арабском, иногда переходил на немецкий, но получалось ломано и обрывочно. Подкреплял слова знаками и жестами, которые невозможно было истолковать превратно, и повторял снова и снова, пока все не кивнут, что поняли. Ндио бвана.

– Шабаш. Так говорят в лагере, унафахаму, – наконец произнес омбаша и помахал стеком. – А если вы чего-то не поняли, эта штука все разъяснит.

Их разместили в казармах в деревне, сразу за оградою бомы. После того первого утра их жизнь подчинялась ежедневной изматывающей подготовке, которая начиналась сразу после побудки на заре и заканчивалась далеко за полдень. Тренировки проводили в боме – сперва омбаша-нубиец, ефрейтор Хайдар аль-Хамад, потом его сменил шауш, унтер-офицер Али Нгуру Хассан, тоже нубиец, хмурый, аскетичного вида: угодить ему было трудно. И лишь потом, после нескольких дней учебы, они наконец познакомились с субалтерном-немцем, фельдфебелем Вальтером.

Фельдфебель был высокий, крепко сбитый, с зычным низким голосом. Темноволосый, с пышными усами и карими глазами: когда он серчал или был чем-то недоволен, они вылезали из орбит. Почти каждую фразу Вальтер произносил, презрительно кривя губы. Занятия с ним выходили напряженными и изнурительными: многое в действиях рекрутов его раздражало. В свое дежурство он гонял их нещадно, сам же стоял подбоченясь и осыпал солдат отборной бранью, лившейся из него, словно нечистоты по сточной канаве. И даже если молчал, не скрывал досады. Он был в точности таким, каким Хамза представлял себе немецкого офицера. Он не расставался со стеком, нетерпеливо постукивал им по правой ноге, иногда довольно крепко. Еще он стеком указывал на того или иного солдата и, уже не в силах сдерживать злость, ожесточенно рубил им воздух. Бить аскари – ниже достоинства германского офицера: фельдфебель ждал, пока омбаша, присутствовавший на занятиях, ударами подкрепит его приказы.

День начинался с дозы хинина и многочасовой строевой подготовки. Шуцтруппе обязана производить хорошее впечатление, орал на них фельдфебель, а для этого нужно правильно маршировать. Они учились держать осанку на военный манер, потом маршировать по отдельности друг перед другом, потом всем отрядом, а омбаша, шауш или фельдфебель выкрикивали приказы и оскорбления. Далее они учились обращаться с оружием, ложиться, чтобы прицелиться, стрелять и попадать в цель, перезаряжать оружие на бегу. Аскари из шуцтруппе не отступают без приказа, не паникуют, когда на них нападают, и самое главное – не сдаются. Унафахаму? Все приказы передавали криком и сопровождали оскорблением. Ндио бвана. Все ошибки карали телесными наказаниями или физическим трудом, в зависимости от тяжести проступка. Наказывали постоянно, прилюдно; несколько раз в неделю всех солдат, рекрутов, ветеранов-аскари строем вели в бому смотреть на хамса иширин, двадцать пять ударов кнутом, публичную порку за нарушения, которые, казалось, зачастую не заслуживали подобного унижения. Чтобы сделать вас послушными и бесстрашными, пояснил им омбаша. Порол провинившихся непременно аскари из числа африканцев, немцы – ни разу.