У северо-восточной окраины Кашая когда-то текла полноводная река Иртак-Имман, дарившая жизнь всему региону. Сейчас же высохшее русло мёртвой змеёй огибало руины, и суховей гудел под единственным сохранившимся мостом. Там, за пересохшей и потрескавшейся поймой, начинались спорные земли – чудотворные участки чернозёма, обагренного кровью противоборствующих государств. Грэй нужно было обойти их стороной: она не хотела рисковать и планировала забрать на север, в сторону безопасной границы с Хизаром.

Девушка залюбовалась видом величественных руин, простиравшихся под холмом, но вдруг воздух пронзил резкий свист. Грэй обернулась: её нагоняло облако пыли. Острое зрение ифритки выхватило очертания всадников. Грэй не удивилась и не испугалась, но осознавала, что видна как на ладони – нужно было спрятаться, спутать кости, пустить погоню по ложному следу.

«Чтоб вам всем сгинуть в спорных землях!»

Грэй гикнула и пустила Парва в карьер. Послушное животное понеслось над землёй, зигзагами сходя с покрытого супесью холма. Совсем скоро подковы застучали по источенной временем мостовой, жёлтой и древней. Скача к остаткам городских ворот, девушка слышала, что люди отца приближалась. Наверное, брали с собой свежих лошадей. Выругавшись, Грэй пригнулась, уткнувшись носом в жёсткую гриву. Сзади уже были различимы гул земли под ногами лёгких конников, свист и крики. Если бы она обернулась, то наверняка различила черты преследователей: украшенные львами кирасы, густые бороды, чалмы. Нет, конечно же, у неё был план. Главное – проехать мост и успеть забежать под крылья заброшенных улочек.

Парв миновал каменистое русло Иртак-Иммана.

– Быстрее! – раздался грубый крик.

Воительница узнала кричавшего: то был капитан отцовской стражи Приа́ш Орм. Он прогремел ещё что-то, но голова ифритки была занята другим – Грэй восстанавливала в памяти план города, куда ещё девчонкой ездила в компании семьи. Она пролетела под треснувшей доломитовой аркой и свернула на первую же узкую улочку. Потом налево, направо, наискосок и вновь налево в сторону площади с развалинами искусственного бассейна.

Тут ей пришлось резко осадить взмыленного жеребца; Парв прокатился по мостовой и встал, хрипя и нервно переступая ногами. Наперерез всаднице выехала пара солдат. Её решили окружить? Ну каково старание! Увы, воительница не собиралась так просто даться им в руки. Заорав, Грэй в очередной раз пришпорила коня и, воспользовавшись замешательством мужчин, просочилась в узкий проход между домами. Гонке было суждено продлиться ещё какое-то время. Грэй плутала по древнему лабиринту улиц и улочек, прыгала через оплетённые высохшими повиликами ограды, топтала мёртвые сады. Наконец ей удалось оторваться, и настало время для самой трудной части замысла.

Она проскакала под очередной аркой и ворвалась в дом. Ставни и двери когда-то богатого жилища давно сгнили, не оставив после себя даже трухи. Грэй спрыгнула с Парва и сорвала с седла нехитрый скарб. Замявшись на долю секунды, она шепнула коню «прощай» и изо всех сил хлестнула его плетью по крупу. Жеребец замешкался, будто сомневаясь, но со следующим ударом умчался прочь, и вскоре стук его копыт стих вдали.

Медлить – значит сдаться. Сдаться – значит умереть. Так её учили. Сжимая хлыст в руке, ифритка метнулась к оконному проёму. Подпрыгнув, она подтянулась на руках и вывалилась наружу. Прислушалась: шум погони уносился всё дальше. Грэй тенью проскользнула в пролом в каменном ограждении. Неслышимая и невидимая, она пробиралась из одних крошащихся развалин в другие и скоро очутилась на окраине города.