Сейчас становилось окончательно ясно, что победа в войне не полная, что плодами ее, столь явными и очевидными поначалу, воспользоваться все труднее и труднее. Ситуация в Европе конца 40-х годов все более напоминает битву при Бородине. Одержана убедительная формальная победа, захвачена столица врага, обозы ломятся от трофеев, но удержать эту победу невозможно, и вот одна подвода уходит под лед Семлевского озера[16], другая валится с настила переправы на Березине, третья… По сути, единственное, что можно считать серьезной военной добычей – это немецкий станочный парк и технологии, логично вытекающие из его использования. Но станки по большому счету это куча побитого железа не первой свежести, и через года 2–3 он и вовсе морально устареет… При этом потери зашкаливают, а еще надо удерживать огромные пространства, это снова потери. Война – это убитые, раненые, пленные с обеих сторон! И нанесение максимальных потерь в битве – форма победы. Он готов отступить, чтобы сохранить армию. Бессмысленно держать плацдарм в Германии, далеко, неудобно и за спиной – выжженная земля. Ну, точно как у Наполеона в 1812 году! Но Сталин и слышать об этом не хочет! Он – победитель теперь! Он же мнит себя Петром Великим и Иваном Грозным в одном лице, особенно после победы над Японией. Как же! Дайте дитяти потешиться!

Этих слов никто не слышал, это были мысли, а не слова. Так что капитан-лейтенант, появившийся на балконе, не мог ничего подобного слышать. Как и положено, по форме он, нижестоящий, докладывал вышестоящему о прибытии и о готовности выполнить любое задание Партии.

– Скажите, Леонид, – прервал его Берия – Вы ведь преданы делу партии, не так ли?

– Безусловно, Лаврентий Павлович, вся моя жизнь без остатка будет отдана великому делу Ленина – Сталина!

Берия улыбнулся.

– Леонид, я вам сейчас задам один вопрос, пусть он не покажется вам странным.

– Да, Лаврентий Павлович!

– Вот вы говорите Ленина – Сталина, все верно, но ведь Ленин – это одно, – он сделал жест рукой в одну сторону – а Сталин – это другое. Так за кого вы, за Лэнина или за Сталина?

– Сталин – это Ленин сегодня!

– Безусловно, Леонид, безусловно… Но вот товарищ Ленин, он создал нашу Партию, он умер, его сердце покоится на Красной площади в мавзолее, товарищ Сталин, дай бог ему жить еще сто лет, но ведь и он тоже… Ну мы же с вами чекисты… Представим себе, чисто умозрительно, что враги убили товарища Сталина… Это огромная потеря, и мы, конечно же, должны выяснить, как такое могли наши товарищи допустить, но мы же не можем позволить предаться скорби и прервать нашу борьбу. Вы чье дело будете продолжать?

– Дело партии Ленина – Сталина… – как-то растерянно произнес капитан-лейтенант.

– Вот! Леонид, спасибо вам большое, я именно это хотел от вас услышать! Партия – вот главное! Партия – не вожди. Вожди приходят и уходят, а Партия будет жить вечно, ибо вечно стремление человечества к добру и справедливости! Извините, что я отнял у вас время, но мне хотелось посмотреть на вас. Все-таки вы отбываете с более чем ответственной миссией.

– Да, товарищ Судоплатов меня очень подробно проинструктировал.

– Это хорошо, Леонид. – Моряк боковым зрением заметил официанта, который держал поднос, покрытый элегантно-небрежно брошенной белоснежной салфеткой, на которой пенились два запотевших бокала шампанского. – Леонид… У вас имя, как у спартанского царя… Ха-ха-ха..

– Да, товарищ Берия…

– Он был сильным и мужественным человеком. Выпьем за силу духа, за мужество, за смекалку – они вам очень понадобятся. Вы же русский человек!

– Советский…