– А-а-х! – по-кавказски выдохнул Берия, это можно перевести как «не болтай чепухи!». – Что такое са-а-вэцкый без русского! Там, куда вы отправляетесь, нет почти ничего са-авэцкого, а вот о том, что вы – русский, забывать нельзя. Удачи вам!

Они чокнулись.

– Слава Росии! – почти выкрикнул Берия.

Леонид кивнул и поднял бокал. Он не сообразил, что это не тост, а приветствие, а возбуждение списал на кавказский темперамент визави. Берия улыбнулся его смущению.

– Да, – продолжал рассуждать Берия, – русский народ, я сейчас говорю о триэином русском народе, великороссах, малороссах и белорусах – это народ-труженик, это народ-победитель! Это знаменосцы европейской цивилизации. Русский рабочий и крэстьянин показали другим народам путь в коммунизм, впэрвые воплотили великую мечту.

Берии нравилось говорить лозунги и наблюдать, какой отклик они вызывают, а может, он репетировал речь, рассчитывая ее произнести перед более взыскательной аудиторией, чем этот молодой человек, но вот только молодой ли? Все-таки война за плечами – год за три – не шутка.

– Леонид! – окликнул он моряка, когда тот уже шел по двору в направлении красивых кованных ворот – подарок делегации рабочих г. Николаева.

– Значит, все-таки дело Партии!

И салютовал в сторону своего гостя новым бокалом с шампанским.

Через 3 часа из порта Сухуми вышел теплоход «Советская Грузия» и взял курс на Варну. В каюте 1-го класса расположился новый болгарский торговый атташе в Аргентине Георгий Иванов. В Варне его встретили болгарские товарищи, которые вручили ему билет до Вены и необходимые документы. В Вене Иванов пересел на поезд до Генуи через Милан, где, наконец, ступил на борт судна, совершавшего регулярный рейс в Буэнос-Айрес. Судно принадлежало британскому судовладельцу. Настоящее же имя «болгарина» было Леонид Марченко.

Когда на горизонте сигнальщик заметил длинную черную гряду рифов, протянувшихся тонкой ниткой в серо-белой пене, все, кто в этот момент находился на мостике, радостно закричали. Это спасение! Спасение с корабля мертвецов. Как можно скорее бросить этот смертоносный кусок железа, затопить, похоронить в морских волнах и забыть об этом кошмаре. В последние дни подлодка все больше походила на «корабль дураков» Иеронима Босха. Вся команда (все без исключения, даже больные и трезвенники) по наущению Карлевитца должна была выпивать в сутки не менее полулитра сначала вина, а потом, когда оно закончилось, – самогона, на который они с русским вахмистром извели почти весь наличный запас сахара и дрожжей. Он утверждал, что это единственный способ остаться в живых. Надо сказать, что на вахте этот алкоголь, почти что насильно вливаемый в глотки команды командиром БЧ, не чувствовался вообще. На холодном мокром ветру вонючая жижа, отдающая машинным маслом, даже не согревала, не говоря о том, чтобы вызвать опьянение. Но хитрый еврей, наверное, знал, что делает.

Нашлась одна из «девяток». Ей удалось уйти под лед, как и рассчитывал Ройтер. Связь с ней была восстановлена, вторая – пропала. Никто не знал, где она. Карлевитц настоял на том, чтобы и там устроили такую же вакханалию. Это уже черт знает что такое. Просто пиратство какое-то. Пьяная в дребадан команда на обоих военных кораблях…

Эвакуацию осуществляли очень тщательно. Карлевитц запретил брать с собой даже оружие, если его трубка хрустела более обычного. Все – затопить. Но затопить правильно, организованно. Это не уничтожение, а консервация. Через несколько лет мы сюда вернемся. Архив в герметичных ящиках в отсеках – ему ничего не угрожает. Золото не корродирует. Главное – затопить так, чтобы потом можно было найти нам и невозможно – кому-то еще. Мы живы, а значит, мы все еще боевая единица империи.