Что могло случиться? Хелдор мог напиться, подраться или, в конце концов, связаться с чьей-нибудь дочуркой благородных кровей? Нет, нет, и нет. Смертельный поединок с обидчиком? Заложил лошадь и доспехи, играя в кости? Снова нет, но оттого ситуация выглядела еще более идиотской. Хелдор злился, словно ребенок, которому не дали пряник. Красные отметины на лице гневно отдавали в синеву, делая картину еще более странной.

– Хелдор. – граф глубоко и судорожно вздохнул – ты слышишь себя? Ты командуешь пятой, ПЯТОЙ частью дружины. Готовишь ополчение. Какое такое отправиться вверх по реке? – Майсфельд уже десять раз пожалел о том, что позвал его пообщаться с первопроходцами.

– Я только что, только что подготовил три сотни новых остолопов – вот этими вот руками – он показал пожелтевшие ладони, которые были истыканы занозами. И горло сорвал, обучая их. Почему я не могу…

– И теперь ты хочешь грести на веслах и браниться с торговцами за пригоршню соли? – Удивился Майсфельд.

– Но… Но… Это … Это все так интересно – Хелдор надулся, как мышь на крупу.

–Ты провозишься почти до конца лета, и право сказать, ты … Проклятье, Хелдор, под твоей рукой здоровенная силища. Жалование, на которое ты мог бы деревню купить….

– Еще б кто продал – буркнул казначей.

– Если бы не разбазаривал его – граф отмахнулся от советника, как от назойливой мухи – а ты хочешь променять это на роль какого-то искателя удачи? Неужели?

– Ваша Светлость? – Вдруг подал голос Лекс – Я могу с ним поговорить, как его прежний учитель.

– Да… Конечно – Граф несколько смутился не только странной просьбе, но и тому, что Лекс вообще о чем-то его попросил.

Лекс, прикинув, что в зале были все «свои» сделал то, от чего бы оторопел любой из прислуги или фрейлин – он весьма бесцеремонно приоткрыл дверь в опочивальню маркграфа и позвал Хелдора на пару слов.

Дверь, тихо скрипнув, закрылась, и телохранитель маркграфа не стал ходить вокруг да около:

– Что, старая игрушка надоела?

– Чего?

– Наигрался в солдатиками, хочешь попускать кораблики?

– Лекс, но…

– Вот что «но»? Потом тебе надоедят кораблики, чем займешься? Фермером станешь? Ремесленником? Откроешь бордель? Уедешь за океан, присоединишься к колонистам?

Над последним Хелдор задумчиво поскреб подбородок – телохранитель Майсфельда прикусил язык, чтобы больше не подавать ему новых идей.

– Неужели тебе не любопытно, Лекс, увидеть, что там в верховьях реки? Неужто сам бы не рванул? – с нескрываемой тоской спросил его бывший подопечный.

Телохранитель судорожно вздохнул:

– Поздно. Слишком поздно Хелдор. У нас у всех есть определенный круг обязанностей, и…

– Интересно, стоило ли они того? – Вдруг спросил Хелдор.

– Либо ты, друг мой, зажрался, либо тебе кто-то сегодня дал палкой по лбу слишком сильно. Вольная жизнь не так хороша. У нас была она, а потом в один момент все рухнуло – смерти, раскол, бегство. Не гневи богов, и цени, что имеешь.

– Лекс, ну сам ведь поним…

– Понимаю. Отлично понимаю. Мне иногда снится, что спускаюсь вниз по реке, к устью, один, на ладье, и ее несут волны. Но что поделать.

– Придется выиграть пару войн, сколотить деньжат, уйти в отставку и собрать экспедицию?

– Боюсь, к этому времени там особо нечего будет исследовать, и люди будут туда сплавляться как к себе домой. Эх, ладно, ступай.

– Надо бы извиниться перед…

– Особо не за что извиняться. Майсфельд тоже тебя понимает, как никто другой, будучи заложником своего положения.

– Он? Заложником?

– Знаешь, как он рвался в бой в горах? Из последних сил! Дружинники из «стариков» и приставленные к нему оруженосцы старательно его оттирали во второй ряд.