Хелдор не хотел брать с собой своего адъютанта, но своими тщательными сборами Крисс поставил его в тупик. Мальчишка старался учесть каждую мелочь, сверялся с пыльным фолиантом о службе пажей, то и дело чихая, с собственным, коряво почерканным списком. Все добро он тщательно упаковывал в один большой узел, чистил кирасу и шлем Хелдора. Вощил ремешки, привел в порядок щит, что добыл в оружейной для себя, подшивал набивняк… Командир считал бы себя последней скотиной, если бы приказал мальцу остаться дома.

Все это время полевой лагерь сворачивался – дружинники перебирались обратно в город. Второй раз сборы проходили быстрее. Ближе к вечеру городским заведениям пришлось с честью выдержать серьезное испытание – помимо обычного наплыва посетителей, почти семь сотен бойцов решили разом прогуляться по кабакам и облегчить кошельки от накопленного жалования. Конечно, командир и раньше позволял отлучки из лагеря в город, но нечасто и не всем сразу…

Кое-где кутеж пошел не по плану, поэтому сейчас Хелдор был еще не в своем любимом заведении, а фирменная похлебка трактира «Под Бревном», старательно приготовленная для него, стыла. На сей раз, к счастью, его никто похищать и везти на казнь не собирался, все было гораздо прозаичней. Командир с почетным сопровождением из стражников прошел в другой конец города, чтобы увидеться с четырьмя своими бойцами у стражников в околотке – физиономии у них были слегка помяты, но целы. За решетку их никто не бросил; ни руки, ни ноги у них связаны не были. Понурые и резко протрезвевшие нарушители общественного порядка в изодранных коттах сидели тут же, на лавке, под надзором двух стражников. Разводящий стражи, смутно знакомый паренек из цеха дубильщиков, страшно извинялся за то, что его бойцов пришлось задержать. Чтобы не усугублять их положения, он решил срочно вызвать офицера.

– Так с кем они подрались? – Решил уточнить Хелдор – Друг с другом? После утреннего боя что-то не поделили?

– Эм, нет, Хелдор – вкрадчиво сказал его начальник караула – с поденщиками, из столицы.

– И где они? – Хелдор осмотрелся, но помещения для задержанных были открыты настежь и пусты. – Вы их отпустили, а моих бойцов… – Хелдор машинально ухватился за край столешницы, что была перед ним. Стражники готовы были поклясться, что старая древесина затрещала под его пальцами.

– Нет-нет – молоденький разводящий, собрав в кулак всю отвагу, встал перед ним, теперь опасливо косясь на чуть побагровевшие шрамы. – Тому, что мы их не задержали есть уважительная причина: их, с позволения сказать, оппоненты отправились к врачевателю. Все… Все десять.

Кажется, у Хелдора чуть поднялось настроение, когда он узнал, что его молодчики кому-то намяли бока, будучи в меньшинстве, но он лишь отпустил ни в чем не повинную столешницу и ухмыльнулся:

– Ну так и чего? В дружине без году неделя, и давай морды бить? Варро за вас, меж тем, поручился. В дружину сейчас попасть сложно, а вот вылететь – Хелдор многозначительно замолчал, задумчиво стряхнув с плеча несуществующие пылинки.

– Вашбродие, они сами! – наконец, решил защитить себя и товарищей самый здоровый из дружинников – рослый, белобрысый, на щеках и подбородке пробивается пушок. Они стали к нам из-за котт цепляться.

– Вот как? Это что за непуганые идиоты? – действительно, кому в городе может быть охота связываться с дружинниками?

– Так говорят же вам, это из столицы, поденщики. Хотели в дружину завербоваться, деньжат поднять, а их не берут теперь, дескать, закрыт набор.

– А все, как они сказали, потому что всякая деревенщина их места заняла! – отозвался второй.