– Ух ты, – сказал Кавальски, когда на горизонте замелькали искры. – Здесь темно, как в полночь в угольной шахте.”

– Черт, – сказал сержант. “Я был уверен, что мы увидим большой город. Как далеко находится горизонт на такой высоте?”

– Около восьмидесяти миль, – ответил Спаркс.

– Значит, если бы там был большой город, – сказала Отэм, – даже в двухстах милях отсюда, мы бы увидели сияние огней.”

“Думаю, да, – ответил сержант. – Хорошо, Спаркс, приведи ее сюда. Эта воронка намного больше, чем я думал.”

“Если мы окажемся в провале, – сказал Лоджаб, – то не сможем подняться достаточно высоко, чтобы увидеть, что происходит снаружи.”

– Мы были на высоте пяти тысяч футов, Лоджаб, – сказал сержант. “Это достаточно высоко, чтобы что-то увидеть, если там вообще что-то есть.”

“Я думаю, нам пора двигаться, – сказал Лоджаб, – и посмотреть, сможем ли мы выбраться отсюда.”

“А я предлагаю остаться здесь, – сказал сержант, – пока мы не поймем, что с нами случилось.”

– Ну, я голосую за то, чтобы идти на север, пока мы не доберемся до большого города и цивилизации. Тогда мы сможем вернуться в наше собственное время.”

– Это армейское подразделение-не демократия. Сержант встал и шагнул к Ложабу. “Мы не голосуем за то, что хотим сделать, мы выполняем приказы.”

“Кто мы такие?– Сказал лоджаб. – Куча комнатных собачек, которые валяются вокруг и ждут, когда ты скажешь нам, когда есть, когда спать и когда идти отлить?”

Сержант оглянулся на остальных, которые внимательно наблюдали за ним. – Я бы не стал называть своих солдат комнатными собачками, Лоджаб, Но да, все будут ждать, пока я решу, что делать. И это касается тебя.”

– К черту это дерьмо.– Ложаб бросился к Тревору и двум другим членам экипажа С-130.

За спиной сержанта, как собака, залаял Спаркс.

– Ложись, парень, – сказал Кавальски. – Веди себя хорошо, и я позволю тебе сесть Апачу на колени.”

На следующее утро Кавальски гулял с Лиадой по берегу реки. Винтовка висела у него за спиной, а шлем он держал за подбородочный ремень.

– ЛиАда, – сказал он.

Она подняла на него глаза.

– Эти люди-пехотинцы.– Он указал на группу людей, работавших на плоту.

“Да.”

“А это конные солдаты.”

Она смотрела, как мимо проезжают четверо мужчин. “Да.”

– Всадники в Алых плащах… – попытался объяснить он, размахивая руками, как это делала осень. Он сорвал с куста красный цветок и перебросил его через плечо.

– Она рассмеялась. – Карфагенские сыны … ГМ … больших народов.”

– А, – сказал Кавальски, – аристократия.– Он сунул цветок ей в волосы, за ухо. – Ладно, у нас есть пехотинцы.– Он вытянул руку плашмя, примерно на уровне талии. – Тогда конные солдаты.– Он слегка приподнял руку. – Сыновья Карфагена.– Он поднял руку чуть выше. “Затем идет Рокрейниум, – его рука поднялась выше, – босс.”

ЛиАда наморщила лоб.

“Кто здесь, наверху?”

ЛиАда с минуту смотрела на Кавальски, потом ее лицо просветлело. – Большой босс?”

– Да, а кто такой большой босс?”

– Это Ганнибал.”

– Ганнибал?”

– Да, – ответила она.

Кавальски надел шлем и дотронулся до переключателя связи. “Есть там кто-нибудь?”

Ответили несколько человек.

– Апачи?”

“Да.”

“Сержант?– Спросил кавальски.

– Да, в чем дело?”

– Баллентайн?”

“Я здесь, – ответила Карина.

“Как ни тяжело мне это говорить, Баллентайн, – сказал Кавальски, – ты был прав.”

– По какому поводу? Я прав во многих вещах, большинство из них я забыл.”

Кто-то засмеялся.

– Помнишь того четырехзвездного генерала, которого мы видели на большом черном боевом коне?”

– Да?”

“Я знаю его имя.”

– Неужели?– Сказала Карина.

“Откуда ты знаешь?– Спросил сержант.

– Иди ко мне, – сказал Кавальски Лиаде.