– Его тоже надо сжечь.

– Что? – возмутился Хэльсин. – Он даже остыть не успел!

– Он умер.

– Я вижу, шаахова бездна! Ты что, даже посочувствовать не можешь? Он был нашим товарищем!

– Знаю! Твою мать, я знаю! На нас только что напал труп! Я понятия не имею, почему он встал, и не хочу, чтобы в следующий раз Ромул вцепился кому-то в глотку! Мне жаль, да… Я в не меньшем ужасе, чем вы, но надо обезопасить себя, или тоже хочешь сдохнуть?

– Она права, – согласился Цурий, – нельзя рисковать.

Хэльсин цыкнул, но помог Цурию дотащить Ромула до огня. К тому времени мертвец уже перестал подавать признаки жизни. В тусклом свете пламени стволы деревьев казались чёрными, и Хааре почудилось, будто она снова в Дэрраде и вот-вот попадёт в окружение призраков. Холод, тишина, нарушаемая сбившимся дыханием троицы. Что-то зловещее витало в воздухе. Хаара чувствовала, что оно травит пространство, сочится отовсюду, что этот мертвец – только начало. И они ничего не смогут сделать. Будто что-то сломалось, мир перестал быть прежним.

– Мы даже молитву над ним не прочтём? Что за хрень?

Цурий пробубнил что-то похожее на молитву за упокой души, хотя не был особо верующим. У Хаары свело желудок. От мерзкого запаха горящей плоти захотелось блевать. Смерть бывает слишком внезапной. А если бы там был не Ромул, а она? Стоило представить себя в ледяной грязи, с разорванной шеей, горящей вместе с ходячим покойником, тело пробил озноб, а голову заложило. Хаара пошатнулась и невольно отступила, затем всмотрелась в темноту. Прислушалась. Один ли ходячий мертвец или следом придут товарищи?

– Поверить не могу… – прошептал Цурий. – Что это было?

– Шаахова тварь. Это забытая магия, не иначе.

Хаара не знала, что сказать. Ей хотелось быстрее убраться от этого места. В лагерь вернулись втроём.

По отсутствующим взглядам наёмников Ллар сразу почувствовал неладное. Он внимательно присмотрелся к деревьям, но не заметил четвёртого. Конечно, Ромул мог отойти по нужде, но командующий сразу подумал о дурном. Ему было плевать на потери едва знакомых охотников за золотом, но неприятное осознание, что враг снова пересёк территорию, скребло на душе.

– Где ещё один? – спросил он как можно спокойнее. К тому времени солдаты, жующие сухари и затвердевший сыр, уставились на вернувшихся.

– Погиб, – отозвался Цурий, – нам нужно вам кое-что сказать.

– Враг? Их много? Я же говорил не ввязываться в бой, а докладывать мне.

– Выслушайте. Прозвучит безумно. Первое, что вы захотите сделать, – это посмеяться или оскорбить нас, послать в шаахову бездну, но то, с чем мы столкнулись ночью, куда хуже любого врага, и это стоит воспринять серьёзно.

Мужчины насторожились. Даже перешёптывания смолкли, а Ллар поднялся, чувствуя, как тревога заполняет нутро.

– Говори.

– На нас напал мертвец, – перехватила инициативу Хаара. – Сциланец, которого я зарезала вчера.

– Что за чушь? Колоть надо острым концом, чтобы «убитые» не приходили мстить.

Среди мужчин пронеслись издевательские смешки, но Хаара на такую реакцию и рассчитывала.

– Часто видели выживших, у которых меч вышел с обратной стороны глотки?

– Она права, он был мёртв. Мы все видели это. Тварь не сдохла, даже когда мы разрубили её на части. Помог только огонь, – поддержал Цурий, но в глазах Ллара не мелькнуло и толики веры.

– Вы меня за идиота держите? Мёртвое навсегда остаётся мёртвым. Если ваш товарищ сдох нелепой смертью, и вы решили оправдать это такой небылицей, то глупый ход. Мы здесь серьёзным делом занимаемся, и наш враг реален. Врага можно убить мечом. Вот что я знаю наверняка.

– Что ж, посмотрим, как вы сразите мечом подобную тварь, когда она придёт по вашу душу.