– Подготовишь бумагу за моей личной подписью: каждый, кто откажется сотрудничать с «Тайной полицией», немедленно лишается должности, кем бы он ни являлся и какой бы пост не занимал.

– Все исполню, ваше величество. Мы найдем тех, кто стоит за этой аферой, вернем деньги и картины.

– Очень надеюсь, Федор, что именно так и будет! – Император похлопал фаворита по плечу. – Иди, работай.

Красиво сказал: «вернем деньги и картины». – Корил себя Ростопчин, возвращаясь в рабочий кабинет. – Нет, чтобы просто сказать – вернем картины, так я еще и деньги сюда приплел, да таким тоном, что император явно поверил моим словам. О том, что Павел ничего не забывал, Ростопчин был хорошо осведомлен. Получается, что теперь нужно не только найти преступника, вернуть уже купленные картины, так еще и уплаченные за них деньги каким-то образом отобрать.

Весь следующий день Ростопчин крутился как белка в колесе, поскольку все приходилось делать самому, чтобы сохранить тайну и избежать ненужной огласки. К вечеру он подготовил все необходимые бумаги и пришел на прием к императору.

– Сообщите его величеству, что генерал-лейтенант Ростопчин прибыл с докладом.

– Сейчас доложу, ваше высокопревосходительство. – Отчеканил вышколенный адъютант и, сделав запись в журнале, пошел в кабинет императора.

Павел принял Ростопчина через пятнадцать минут вне очереди, к неудовольствию толпившихся в приемной посетителей.

– Вот дело о фальшивых ассигнациях, заведенное в 1796 году на четырех гвардейских офицеров Преображенского полка, включая капитана гвардии Соколова. – Ростопчин положил на край стола пухлую сильно потертую папку и рядом новую тоненькую папку с тисненым золотым орлом на лицевой стороне. – А это отчет о поисках изумрудного рудника.

– Что с «Тайной полицией»?

– Я подготовил секретный указ о создании специальной службы при кабинете Вашего Величества под названием «Тайная полиция». Всего в штате пока два человека: Виктор Соколов и Генрих Штейнберг.

– Ты забыл вписать себя, так что в штате «Тайной полиции» у нас будет три человека. – Павел внимательно посмотрел на своего фаворита. – Хотел уйти от ответственности?

– Никак нет, ваше величество. Никогда не за чью спину не прятался.

– Успокойся, я это знаю. Запомни, нужно не только вернуть картины, но и примерно наказать преступника, чтобы впредь другим неповадно было. Пусть все знают – нельзя безнаказанно обманывать императора России. Сделаете все по уму, за моей благодарностью дело не станет.

– Меня вы уже и так сверх всякой меры отблагодарили, ваше величество, а Штейнберг и Соколов будут довольны и тем, что получат государственный заказ на мыло. Правда, на текущие расходы придется выделить им по сто червонцев.

– А ты хитрец, Ростопчин, я это давно заметил. – Павел погрозил фавориту пальцем. – Ладно, быть посему! В понедельник я заставлю этих аферистов из Кригс-комиссариата составить договор на два года. Если все будет по-честному, потом продлим. Давай сюда свои бумаги, сейчас подпишу.

– Это секретный указ, ваше величество. – Ростопчин положил перед императором заготовленный документ, на котором тот росчерком пера поставил размашистую подпись. – А это «Особые полномочия» сотрудников «Тайной полиции».

Павел взял в руки документ и внимательно прочитал его.

– После ознакомления с этим документом наших чиновников кондрашка хватит.

– Зато расскажут все что знают и в лепешку расшибутся, оказывая посильную помощь следствию, а иначе их с места не сдвинем.

– Вот с этим я тоже согласен. – Заявил император и подписал бумагу.

Глава 3. Петербург, июль 1798 года. За три недели до описанных выше событий.